Великая княжна Настасья - стр. 21
Так, втроём, и отправились в путь по еле различимым тропам.
Лес был густой и труднопроходимый, нередко встречались заваленные буреломом прогалины, как мужчине удавалось здесь отыскивать дорогу, непонятно. Часто попадались просто исполинские деревья, наверное, в три обхвата, а может, и больше, их ветви терялись где-то в небе. Палая листва стелилась мягким ковром под ноги, приглушая наши шаги. По веткам скакали юркие белки, с любопытством поглядывая на нас. Могучие разлапистые сосны зелёными мазками виднелись среди голых стволов. Под ветвями эдаких великанов можно устроиться не хуже, чем в шатре. Всё вокруг готовилось к зимнему сну, чтобы пробудиться с первым звоном капели к новой жизни. Краски потускнели, жухлая трава была бурой, лишь в вышине, среди ветвей виднелось ярко-голубое небо. Мы брели уже достаточно долго, а чаща и не думала заканчиваться. Сколько же ещё топать до дома? Ноги гудели, упиралась коза, чуя запах хищников - её приходилось буквально волочить за собой. Воин, погрузившись в свои мысли, казалось, не замечал ничего вокруг. От усталости притупился страх, мне уже было всё равно, куда приведут и к кому, только бы поскорее закончилось это изнурительное путешествие.
***
Интерлюдия
Могута Мстиславович
Воевода неспешно двигался по лесу, подстраиваясь под шаг Настасьи. Тяжёлые думы одолевали старого воина. Странная была княжна, притихшая, не разговаривала совсем, а в глазах страх. Будто не домой он вёл её, а в полон. Богатырь надеялся, что рядом с матерью ей станет легче, приласкает, приголубит княгинюшка дочь, да и забудутся кошмары девичьи.
Скоро уже покажется широкий луг, что отделяет Вежу от леса, завиднеются высокие стены родного города, то-то радости будет родителям, когда вернёт им дочь живой и невредимой. И всё же странное беспокойство томило Могуту, словно и не Настю вёл он, а чужого человека. Встряхнув головой, отогнал нелёгкие мысли от себя. Поутру, осмотрев избушку и поляну, нашёл останки старой ведуньи и Аксиньи, волки растерзав тела почти не тронули головы и конечности убитых, видел воин изрезанную руку, знал, зачем ведьмы кровь свою проливают. Заметил и полустёртые руны на полу хижины, знаки кровной мести и воздаяния. Случайно ли попали они с Настей в ту ночь к ведьме? Или по воле богов пришли в час, когда вершилось их предназначение? Могута не был хорошо знаком с ведовством, но от деда слышал, что способны сильные ворожеи в свой смертный час призвать богов, моля о справедливости или мести и изменить судьбу. А уж Желя была ведьмой старой и опытной, страшная кара ожидала обидчиков, особливо, ежели просила она не за себя, а за других…