Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - стр. 23
Страстные порицания московского юродивого заставляли испытывать робость не только тех, кто пьянствовал, но и тех, кто имел власть. Он всех без разбору уравнивал перед Богом, кому угодно, невзирая на происхождение и звание, Блаженный Иоанн мог без боязни изречь правду в лоб, что и характерно для настоящего юродивого. Призывая народ молиться и каяться, святой ходил по всему городу, однако большую часть времени он пребывал на Красной площади, где загадочными словами, несвязно предсказывал грядущее лихолетье, повторяя то и дело, что на Москве будут множество «видимых бесей» (позднее эти его слова были интерпретированы как пророчество о событиях Смутного времени).
В позднейшем предании, которое нашло отражение в агиографических текстах XIX–XX веков, сообщается, что блаженный нередко вступал в острые дискуссии с боярами и даже, останавливая его, часто беседовал с Борисом Годуновым, всесильным главой правительства при Федоре I Иоанновиче. Он якобы даже говорил будущему царю: «Умная голова, разумей Божьи дела! Бог долго ждет да больно и бьет!»[11]. Мрачнея лицом и ничего не отвечая, Годунов следовал дальше, быстро крестясь. Вместе с тем он не позволял трогать Иоанна: или относился с доверием к его пророчествам, или не решался наказать юродивого, облеченного любовью народа.
Каждый раз, когда бывало вёдро, Иоанн становился на колени в центре площади, вскидывал голову и с молитвой на виду у прохожих продолжительное время неотрывно глядел на солнце. Тем, кто пенял ему, что он себе глаза попортит, и спрашивал, для чего на солнце смотрит не щурясь, блаженный отвечал: «Промысел это мой, про солнце праведное помышляю».
Московский люд привык круглый год видеть на Красной площади босоногого юродивого в позвякивающих под его власяницей тяжелых веригах. Настоящий сын своей родины, блаженный Иоанн не столько к собственному спасению стремился, сколько пекся про спасение своих соотечественников. Благодаря Божьему промыслу сподобившись пророческого дара, он предсказывал будущие трагедии и тем самым побуждал сограждан своих молиться об их предотвращении и каяться. Подвижник был способен духовным взором прозревать тайники душ людских, и это позволяло ему правдиво, открыто и со всей суровостью порицать греховное, порочное бытие своих единоземцев, говоря им нелицеприятную правду.
Знойным июльским днем 1590 года Иоанн Большой Колпак, сидя посреди площади, по своему обыкновению глядел на солнце. Вокруг него собрались мальчишки, поддразнивая юродивого и донимая вопросом, что он на небесном светиле увидал. Тот все больше молча улыбался или изредка отделывался шуткой, но в какой-то момент неожиданно стал серьезным, глаза Иоанна распахнулись, а лицо его, застыв, стало словно каменное. Притаив дыхание, он стал совершенно неподвижен, точно старался что-то расслышать. Замерла и назойливая ребятня, сдивованная необычайным его преображением.