Велесова ночь - стр. 14
– Опять за столом!
– Василиса, это очень срочно и мне нужно окончить, – вяло защищалась Анна, – ты же собиралась на ярмарку!
– Уйти-то я уйду, да только, если к приходу моему вы так же за книгами своими чахнуть будете, то вы меня услышите! – грозно пообещала служанка, с шумом захлопывая за собой дверь.
Анна с облегчением вздохнула. Если повезет, то от Василисы она избавилась до вечера. Усилием воли переключила свои мысли, и перед глазами встала другая пора ее жизни, когда она только открывала для себя Московскую Русь, неведомую, странную, такую отталкивающую и притягательную одновременно, страну, которой предстояло стать ее второй родиной. Вспомнила, как та Европа, которую она знала – каменная, с неприступными городами и высокими замками, сменилась постепенно плоской, без конца без края равниной с небольшими, с трудом отвоеванными у природы полями и дремучими, непроходимыми лесами, в которых непривычному путнику было легко заблудиться. Страна была населена редко и скудно. Городишки маленькие, деревянные, напоминавшие больше непомерно разросшиеся села, где каждый жил своей усадьбой. Поселения эти казались беззащитными, как и вся огромная, раскинувшаяся вдоль и поперек страна. Не было привычных для нее крепостей, а только земляные валы и деревянные стены… от кого они могли защитить? Какую осаду выдержать? Упала искра и нет города, одна куча пепла. Но удивляли люди, привычный ко всему народ, для которого невозможное казалось возможным, который поохав да поахав отстраивал за одно лето только исчезнувшую слободу, обживался, радовался самым незначительным пустякам и упрямо, год за годом, отодвигал границы и без того немерянного государства. Жил бедно, скудно, только великокняжеские палаты да усадьбы нескольких видных бояр и государевых слуг, да и тем было далеко до высоких, соперничавших с небом, каменных замков и церквей той Европы, к которой она привыкла.
Москва, как и вся Русь, была странной, беспрестанно меняющейся и непонятной. Стоило путешественнику увидеть издали Москву, он был поражен великолепием города. Особенно летом, когда среди обильной зелени садов вырастали золотые купола и белые стены церквей. Подъезжал усталый путник к сказочному граду, и рассыпалось все как мираж. Чудесный град Китеж исчезал, пропадал на дне морском, и на его месте постепенно вырастали разбросанные как попало маленькие домишки со слюдяными оконцами, огородами и пустырями, на которых копались в грязи тощие свиньи и облезлые козы. Церкви вблизи не казались уже такими красивыми. Они были маленькими, приземистыми, и только золото куполов также сияло в синем небе, словно вознося безмолвную молитву суровому небу. Улицы были широкими и неухоженными. Кое-где показывались, правда, дощатые тротуары, но там, где они кончались, путь свой приходилось продолжать по жирной, радостно чавкающей грязи. Только зимой и летом, в самую сушь, отдыхал путешественник.