Вектор - стр. 6

4 день:

Выбраться не получилось. Попытки выйти с кем-то на контакт бесполезны. К счастью, мой брат Джозеф всегда был немного параноиком на такие вещи и запасся провиантом, но надолго ли его хватит? Да и он не в лучшем состоянии, его вера в Бога и в проклятие не приносит ничего хорошего, только усугубляет его взгляды. Мои силы еще не иссякли, но с таким прогрессом мы долго не продержимся, и возможно то, что я пишу уже мемуары.

10 день:

Первый контакт с людьми – все, что нам сказали: «Так вы в безопасности». Потом они ушли, и больше никого не было. Что же это все значит, непонятно ничего, и это совсем ломает дух. Джозеф почти стал параноиком, свою часть комнаты он расписал словами, молитвами и непонятными знаками. С ним почти не войти в контакт. И больше всего я боюсь, что он наложит на себя руки. Лично я не знаю, что думать, это словно проклятие, будто мы так уже годами простаиваем без признаков выживания. От количества возможных вариантов, приведших к такому, спасают лишь книги, помогают отвлечься.

12 день:

Я боялся, что подобное произойдет, ведь все это не может не отразиться на нас, но надеялся, что все пока не так плохо. Когда Джозеф приставил мне нож к горлу, я понял, что все потеряно и его разум совершенно утратил связь с реальностью. Он нес какую-то чушь, винил во всем меня, просил дать ему возможность искупления или чего-то в этом роде. Пришлось силой утихомирить его, пока он забился в угол и молчит, ни единого признака человечности. Попытки помочь ему или хоть как-то воздействовать бесполезны, что еще больше ломает меня, и порой кажется, что судьба наша будет общей. Я все надеялся, что это временное заточение: не могут же нас тут так оставить умирать.

13 день:

Только сейчас мои руки перестали трястись, поэтому и пишу так поздно, хотя и сам не знаю зачем, словно это единственное, что осталось важным для меня. Около пяти часов назад я убил Джозефа. Почему я постоянно уточняю время, никого другого тут нет. Голыми руками мне пришлось сделать это, или он бы сделал это со мной. Сначала мы дрались, словно звери, а потом это случилось – и все. Я сидел в углу, скрючившись, меня трясло, и я все пытался понять, зачем это, как мы пришли к такому. Он был моим братом, человеком, которого я любил. Словно все сейчас – действительность, а все воспоминания – вымысел. Разве это спасение – если они имели в виду, что так продлили нам жизнь, то лучше бы смерть настигла нас с самого начала. По правде говоря, глядя на всю картину сейчас, я бы позволил ему убить меня – теперь меня ждет непонятное бесконечное страдание, длящееся вечность. И отсутствие еды меня уже не смущает, я теперь готов примириться со смертью. Но сколько мне ждать, что проиграет раньше – разум или тело?