Вектор ненависти - стр. 24
Перебрали преподов, казусы на экзаменах. И о чём бы ни вспоминал Вяльцев, Виктор согласно кивал и поддакивал, а пару раз и дополнил. Зато рассказы приятеля иногда вызывали у Вяльцева недоумение: неужели такое случалось? Так, Ленка, «фамилию забыл, ну с длинными волосами, ну, ты помнишь», когда культурологию сдавали, спрятала «шпоры» под юбку: целая обойма на ляжке под резинками. И пошла на экзамен. Вот до чего додумалась! Не попросит же её препод: «Девушка, задерите юбку».
– Я, кстати, после экзамена в коридоре юбку-то ей задрал. Все увидели: ровненький такой рядок «шпор», как гильзы скручены. Смеху было!.. Жаль, у неё в аудитории резинка не лопнула: высыпался бы на пол весь патронташ!
Вяльцев ничего подобного не помнил и решил, что тогда либо уже ушёл домой, либо всё ещё сидел в аудитории. Он даже не разобрал, с какой Ленкой это случилось.
За десертом Виктор неожиданно выдал:
– А твоя школа отличилась. Весь «Ютюб» взбаламутили.
Вяльцев потупился. Следом за историей с Тосиным, не имевшей особого резонанса, случилась другая – и куда серьёзней. Два балбеса, на сей раз из 8 «А», сняли креативный ролик о собственной глупости и выложили его на «Ютюбе». Реакция со стороны Департамента образования последовала мгновенно, скандала и санкций избежать не удалось. И хотя Вяльцев к случившемуся не имел никакого отношения, упоминание Виктора, пусть и по-дружески беззлобное, всё равно было ему неприятно.
– Да уж, прогремели на всю страну, – поморщившись, согласился Вяльцев.
– Вот-вот. И главное: вы-то, учителя, ни при чём, а РУО всё равно вам по шапке настучало. Сидят эти чиновники в своих креслах – и только выговоры всем делают. Сами и занимались бы воспитанием подрастающего поколения. Правильно, Андрей?
Вяльцев кивнул, хотя толком не понял, что было бы правильно и как чиновники могли бы повлиять на ситуацию. Но чувствительная точка в его сознании, на которую Виктор легонечко надавил, сразу отозвалась болью: чиновники, конечно, всегда и во всём виноваты. Всегда и во всём.
Вообще, отношение Виктора к школьным проблемам импонировало Вяльцеву. Приятель всё понимал правильно, ко многому относился почти сочувственно и на дело смотрел так же, как и он, Вяльцев. Выходило, что учитель Вяльцев не одинок, учитель Вяльцев способен добиться понимания в этом мире. Понимания! А это уже не мало. И не имело значения, каким образом Виктор возник теперь на жизненном пути Вяльцева, какие обстоятельства свели их вместе. Важно было, что с ним можно поговорить откровенно, открыть ему душу – и он поймёт. Не отмахнётся, не пройдёт мимо. И Вяльцев, поддавшись неожиданному чувственному порыву, протянут через стол руку – для пожатия. Виктор чуть удивлённо посмотрел на неё и, отложив ложечку, подал Вяльцеву свою. Рукопожатие вышло долгим и несуразным, так что Виктор наконец спросил: