Вектор ненависти - стр. 11

Расселись. Столы в кабинете, выстроенные буквой Т, всегда виделись Вяльцеву некой бюрократической фортификацией: сидит за главным столом начальствующее лицо и ведёт своими разрывными замечаниями прицельный огонь по подчинённым, которым и укрыться-то негде.

– Ну, Тосин, поиграл в прятки? – с ходу пальнула в ученика директор, Виктория Дмитриевна. От этого мальчику захотелось или выбежать из кабинета, или сползти под стол, найти там люк и нырнуть в него. Ему никогда прежде не доводилось разговаривать с Викторией Дмитриевной, так что её вопрос, заданный в упор безапелляционным тоном, полностью подавил его, и без того напуганного, слабого.

– Давайте рассмотрим суть дела, – попытался вмешаться Вяльцев.

– Именно этим, Андрей Александрович, я и занимаюсь, – отрезала директор, и Вяльцев покорно замолчал, а Виктория Дмитриевна продолжала: – Перейдём к разбору ситуации.

Её тон, теперь ставший официально-сухим и лишённым агрессивных интонаций, даже казался более миролюбивым. Но восстановить атмосферу объективности и беспристрастности уже было невозможно, особенно для Серёжи, опустившего голову и съёжившегося на стуле. А Виктория Дмитриевна заговорила:

– Утром 19 сентября этого года ученик 8 «Б» класса Сергей Тосин ушёл из дома и отправился гулять по городу вместо того, чтобы идти в школу. Сергей никому не сообщал о своих планах, выключил сотовый телефон, и в течение суток его родственникам не было о нём ничего известно. По словам ученика, он ходил по торговым центрам, по улицам, а ночь провел под мостом. За это время с ним ничего не случилось, и утром 20 сентября его, направлявшегося в школу, встретил классный руководитель, – Виктория Дмитриевна указала ручкой на Вяльцева. – Родители, ничего не знавшие о планах сына, обратились в полицию. Были проведены меры по розыску пропавшего, не давшие результатов.

Виктория Дмитриевна замолчала и выдержала паузу, после чего зачитала характеристику Тосина. И теперь слова «высокий уровень учебно-познавательной мотивации» и «конфликтов с родителями не было» звучали для Вяльцева так, словно это не положительные моменты, а отягчающие обстоятельства. Сидит виновный перед судом – и про него говорят хорошее. А это хорошее, оттеняя и ярче очерчивая вину, лишь усиливает её. И виновный должен не только свою вину искупать, но и всё то хорошее, что про него сказано. И отношение к нему – строже. И приговор – суровей.

Прочитав характеристику, директор выдержала ещё одну паузу и обратилась к ученику:

– Теперь мы слушаем тебя.

Сидевший понуро Серёжа даже не понял, что обращаются к нему. Тогда мама тронула его за руку, и он поднял голову.