Вековые тайны живописи. Ключи к великим шедеврам - стр. 8

А что же Адам? Он существует в своем пространстве отдельно от Евы. Мы видим его также с яблоком в руках, взгляд его устремлен вверх, словно он замер на мгновение в задумчивости. Его поза скромна, даже безвольна. Контраст с уверенной в себе торжествующей Евой-соблазнительницей разителен. Он сомневается? Чувствует недоброе?

По тому, как Адам прикрывает свою наготу, можно было бы заключить, что яблоко он уже отведал и вместе со знанием о Добре и Зле к нему пришло чувство стыда[19]. Но эта красиво выстроенная логическая цепочка разбивается, увы, о канон изображения обнаженных фигур в благочестивом XVI веке: прикрыть наготу Адама требовал от Кранаха не сюжет, а правила приличия его эпохи и страны. Так что яблоко еще не откушено – грех пока не совершен.

Но он совершится. Первые люди будут изгнаны из Рая на землю, которая превратится в обитель греха до тех пор, пока Спаситель не явится к людям и не искупит своей жертвенностью все грехи человеческие и прежде всего первородный грех первых людей.

Это говорю вам не я, а Лукас Кранах – посредством изображения оленя, присутствующего безучастным зрителем в правой части диптиха. Олень в христианской традиции является одним из символических изображений Христа (наряду с рыбой или ягненком). Чаще всего олень топчет копытами змею, символ дьявола. На картине Кранаха есть змея и есть олень. Однако время оленя еще не пришло, и потому в пространстве Евы царит змей. Но спасение будет обязательно! – напоминает нам художник через изображение этого животного.

Помимо соблазнительных образов коварной Евы, Лукас Кранах создает десятки образов Венеры, античной богини красоты и любви. Создает он их, конечно, по заказу придворных саксонского курфюрста, на службе у которого состоял без малого полсотни лет. Количество подобных заказов говорит об огромной популярности изображений прекрасных обнаженных женщин в германских землях в первой половине XVI века.

Глядя на Венеру Кранаха, невольно вспоминаешь его Еву и поражаешься сходству этих двух образов. Яблоко же как неизменный атрибут каждой из них только усиливает впечатление и невольно наталкивает на мысль о том, что Ева в христианской изобразительной традиции XVI века начинает подменять собой Венеру, сливаться с ней, приобретая ее черты и характеристики. Только если образ коварной искусительницы Евы имеет негативную окраску, то Венера, в силу принадлежности к античной, иначе говоря – светской традиции, является образом исключительно положительным, транслируя идеал женской красоты.