Век распутства - стр. 37
Но тут же, расплакавшись, призналась, что возбуждающие средства вредят ее здоровью.
Когда мадам Бранкас ушла, она позвала свою камеристку, мадам Оссе, и со слезами на глазах сказала:
– Я обожаю короля и хочу доставлять ему удовольствие. Иногда он называет меня рыбой с холодной кровью. Я готова отдать жизнь, лишь бы меня не разлюбил мой повелитель.
Отсутствие темперамента у фаворитки скоро стало достоянием гласности, и вокруг короля вновь стали крутиться женщины.
На всякий случай.
Одна из них, мадам Куаслен, даже заставила поволноваться мадам Помпадур. Как-то вечером в Марли обе женщины обменялись колкостями, позабавив присутствовавших при этом придворных. Маркиза вернулась к себе в состоянии, близком к истерике. Позвав к себе мадам Оссе, она сказала:
– Никто раньше не был столь дерзок со мной, как эта мадам Куаслен. Сегодня я с ней играла в карты, и вы можете себе представить, что я вынесла. Придворные не спускали с нас глаз. А мадам Куаслен вела себя просто вызывающе. Она два или три раза воскликнула, глядя мне в глаза: «Мой ход!» Я думала, что упаду в обморок, когда она произнесла с торжеством в голосе: «Король – мой!» Вы бы посмотрели, какой реверанс она сделала, когда уходила.
– А король, – спросила камеристка, – что он сказал?
– Вы его совсем не знаете, моя милая, – ответила мадам Помпадур. – Если даже сегодня он уложит ее в свою постель, перед всеми он будет с ней холоден, а со мной подчеркнуто любезен. Так уж он воспитан>54.
Мадам Помпадур не ошиблась: король стал вскоре любовником мадам Куаслен и, похоже, получил немалое удовольствие.
Уязвленная фаворитка вызвала к себе почтового министра Жанеля, просматривавшего по приказу короля частную переписку придворных и докладывавшего государю о наиболее интересных «находках» в письмах его приближенных, и передала ему письмо со словами:
– Король должен знать содержание этого послания, поэтому положите его вместе с той кор респонденцией, которую вы готовите ему для до клада. Если он спросит об авторе, можете ответить, что это советник парламента, и назовите его имя.
На следующий же день на столе у Людовика XV лежало следующее письмо:
«У нашего государя есть верная и достойная подруга, настоящая помощница во всех его начинаниях. Наше самое большое желание – чтобы он с ней никогда не расставался. По характеру она очень добрая и, наверное, не обидит даже мухи. К тому же она богата. А та женщина, о которой сейчас много говорят при дворе>55, горделива от рождения. Ей будет мало одного миллиона в год – настолько, по слухам, она расточительна. К тому же она соберет в окружении короля всех родственников, сделает их герцогами, назначит губернаторами, маршалами, и они станут грозой для всех министров».