Век распутства - стр. 16
– А если я встречу одного из них, – спросила королева, – и моя охрана не сможет защитить меня?
– Ваше Величество, есть опасность, что с вами могут поступить по-гусарски, – ответил один из придворных.
– А что сделаете вы, господин де Трессан?
– Я буду защищать вас, не жалея жизни, – отвечал начальник охраны.
– А если ваши усилия увенчаются успехом?
– Тогда будет то, что происходит с псом, который защищает обед своего хозяина: сделав все от него зависящее и поняв, что у него не осталось ни единого шанса на успех, у него может появиться сильное искушение присоединиться ко всей своре.
Шутка охранника была слишком вольной и даже дерзкой, но королева, тем не менее, не рассердилась, а только рассмеялась.
Несмотря на такие довольно вольные высказывания, Марию Лещинскую нельзя было упрекнуть в легкомысленном поведении.
Поэтому можно вполне представить, какие чувства она испытала, когда узнала об измене мужа: у нее потемнело в глазах, и она чуть было не лишилась чувств. Когда Людовику XV сообщили о реакции королевы на его похождения, он очень расстроился. В тот же вечер он навестил супругу в ее покоях, чтобы объяснить свой поступок и вымолить прощение. На попытку выполнить свои супружеские обязанности он получил гордый отказ. Как писал д’Аржансон, «король провел четыре часа в постели Марии, но она так и не удовлетворила ни одно из его желаний»>25. Он попросил королеву сменить гнев на милость, но та, «опасаясь заразной болезни, которую король мог подхватить от мадам де Майли, имевшей при дворе репутацию доступной женщины»>26, закуталась в простыню и притворилась спящей. В конце концов в три часа утра разгневанный король потерял терпение и вскочил с постели со словами:
– Ноги моей здесь больше не будет! – И ушел, громко хлопнув дверью.
В это время королева была на втором месяце беременности. Она надеялась, что рождение сына помирит ее с мужем. Однако в июле 1737 года она родила дочь.
Когда Людовику XV доложили о рождении дочери, один из придворных спросил его, не хочет ли он назвать ее «мадам седьмая»>27.
– Нет. Она будет зваться «мадам последняя». И все поняли, что с королевой отныне можно не считаться.
Так и получилось на самом деле. Отбросив приличия и всякую сдержанность, Людовик XV больше не прятался и открыто появлялся с мадам де Майли на всех официальных мероприятиях.
Такое пренебрежительное отношение короля к общепринятым нормам неприятно удивило его подданных. Вначале они ограничивались тем, что распевали сатирические куплеты, а затем перешли к безудержной ругани государя и его фаворитки.