Веер откровений - стр. 23

– Тамара, а что такое лив..

– Лицври? Это значит «кровная месть». Страшный сванский обычай. До сих пор не изжили.

– Но ведь сколько прошло с тех пор до убийства – пять лет? Так долго выжидали?

– Как ферму продали, мы всей семьёй уехали в Грузию, к маминым родственникам. Видимо, они там с дядей всё и решили. А когда Саша из армии вернулся и приехал, его в это дело посвятили. Он сам попросился, мама с дядей Петей не настаивали.

Я много раз говорила маме, что не надо, что жизнь не кончилась. Но мама, если что-то решила, даже не будет обсуждать… Да и что я могла поделать? Я в школу ещё ходила. Когда выпустилась, там, в Местии, я поехала сюда, в медколледж поступать. Мы могли хотя бы по выходным видеться с мамой и Сашей, с дядей Петей.

Где Сашка сейчас, не знаю. Но я бы вам и так его не выдала, уж простите… – на этом Пронина-младшая замолкла.

Какое-то время следователь сидела, подперев лоб руками, и не находилась, что сказать.

– Тамара, я занесу ваши показания в дело. И, что в моих полномочиях, сделаю. Но я должна взять с вас подписку о невыезде.

Та кивнула.

Отпустив младшую Пронину, Смирнова попыталась вернуться к делу, но слова в голове разваливались, как переваренная картошка. Запах казённого картона больше не помогал.

Лена отодвинула папку, достала из портфеля томик Акутагавы – со дня, когда она взяла дело, она не могла добраться до чтения ни разу. Открыла на месте закладки и прочитала название: «Оиси Кураноскэ в один из своих дней».

Гул поднялся над лётным полем и стих.

За спиной у директора Сакамото затрещали фотоаппараты. Он чуть заметно повернулся к механику и сквозь яркие вспышки разглядел такой же чуть заметный кивок. Всё шло по плану.

Знаменитый «Рэй-сэн», истребитель, прославивший дзайбацу «Митсубиси», рухнул всего за два мгновения. Оглушительный взрыв упал на лётное поле, погрузив наблюдателей в немоту.

Акира Сакамото поднял голову, выглядывая в дымном горизонте пилота. Небо клубилось, пробиралось в его пустой желудок, но было безжизненным.

– Набору, я не вижу… – тихо произнёс Сакамото, цепляясь за горящую надежду.

– И правда. Катапультирования не было, – вздохнул Набору Тамура. – Это очень плохо, господин директор… Это очень плохо.

К обеду все газеты пестрели: Ёсио Шибата, великолепный токко, воздушный ас и любимец Японии; пилот, ради полёта которого на заводе «Митсубиси» сегодня собралась почтенная пресса, разбился.

Когда Икити Тоёда прибыл на место крушения, «Рэй-сэн» почти догорел. Чёрная земля, перекопанная ударом истребителя, дышала клубами дыма.