Ведущий в погибель - стр. 38
– И что же? – поторопил Курт, когда Нессель умолкла; она отозвалась уже раздраженно:
– Ну, что – как думаешь? Умер, истек кровью. И его жена подняла крик на всю деревню, обвинив мать в том, что она наслала на ее мужа порчу за то, что тот не пожелал пользоваться ее услугами и тем лишил дохода. Из всей деревни только один человек пытался их образумить – наш сосед, охотник; он вообще редко жил там, среди этих людей, все чаще – в этом доме… Может, просто дело было в том, что он давно положил глаз на маму, а тут вдруг подвернулась возможность ее получить, и он ею воспользовался. Мне, в общем, все равно. Главное, что он нас спас. Вывел через задний двор своего дома и привел сюда.
– Так значит, в одной из тех могил – не твой отец? Отчим?
– Отец, – возразила Нессель строго. – Растил, как родную. Заботился. Учил, чему мог, что сам знал. Маму любил. Отец.
– И брат, стало быть…
– Его сын. Отец надеялся, что, когда я подрасту, у нас с его парнем что-то сложится, но ничего не сложилось. А потом родители умерли – немолодые уже были оба, потом и брат тоже.
– И тебе не приходило в голову выйти отсюда?
– Куда? – Нессель пренебрежительно ткнула пальцем в сторону. – К этим? Которые едва нас не убили? В смысле – чтобы они свою задумку довели до конца и все-таки меня прикончили? Спасибо, не хочу. Я тогда была совсем девчонкой, все помню плохо – только обрывками, но одно запомнила навечно и очень явственно: то, как мы убегали. Отец держал меня на руках, и я видела лицо мамы за его спиной. Перекошенное. Как будто ее уже убили. Не хочу, чтобы такое было у меня.
– Но ведь, как я понял, ты все же выходишь из этой глуши время от времени? – заметил Курт наставительно. – Общаешься с ними. Какой-то Петер и вовсе, насколько я вижу, клинья подбивает, а у него наверняка родители и прочие родственники, которые этому, похоже, не препятствуют; стало быть, не так все и плохо.
– Это сейчас, – уверенно возразила она. – Сегодня они не вспоминают, что я дочь ведьмы и сама такая, сегодня они принимают от меня помощь, просят ее, а завтра ветер переменится, и им снова взбредет в голову какая-нибудь гадость. Да и теперь – да, они не пытаются причинить мне вреда, не выказывают вражды открыто, однако и особой дружественности в них нет. Терпим друг друга. Я им необходима, потому что умею то, что они не умеют, знаю, что они не знают, а они мне дают за это то, чего в лесу не найдешь – полотно, к примеру, соль… ерунду всякую, которая тоже нужна. Да и вряд ли и они, и я забудем о том, что они когда-то сделали. Они будут враждебно смотреть на меня, а я – коситься на них. Я – не забуду уж точно.