Ведущий в погибель - стр. 28
Итак, это не сон…
– О, Господи… – облегченно пробормотал Курт, опустив голову и отерев влажный лоб чуть подрагивающей ладонью.
Наклонившись, он подобрал и положил обратно подушку, продолжая оглядываться уже чуть спокойнее и внимательнее. Подле его постели стоял табурет с отпечатавшимися на сиденье темными окружностями, какие остаются от мокрого дна кружки или стакана. Итак, кто-то и впрямь поил его в беспамятстве каким-то снадобьем; стало быть, хозяин этого жилища настроен не враждебно. Вот только кто этот хозяин и где сейчас находится он сам, Курт сказать затруднялся. Дом был явно не городским; разогретый очаг ровно светил тлеющими углями, согревая большую комнату, ограниченную деревянными стенами, в окно напротив сквозь тусклый пузырь, натянутый на раму, виднелись ветви деревьев и слышался птичий гомон, громкий и несмолкаемый, словно в глухом лесу. Деревня? Похоже на то, если судить по развешанным на стенах пучкам трав, по тишине, пробивающейся сквозь крики и переливы птиц, по плотной завесе деревьев подле дома…
Ощущения собственного тела пришли позже и оказались малоприятными. Первое, что Курт осознал, когда мозг проснулся совершенно, это факт полнейшего отсутствия на себе одежды, и ни первый беглый, ни второй более пристальный взгляд вокруг не обнаружил ничего похожего на нее, – ни брошенной небрежно в угол, ни сложенной на какой-нибудь скамье или стуле. А главное – кожа шеи не ощущала касания цепочки и привычной тяжести стальной бляхи Знака, что было уже не просто неприятно, но и настораживающе.
С постели Курт поднялся опасливо, боясь резким движением опрокинуть себя на пол – голову плавно кружило, а тело шевелилось вяло, точно он пребывал под толстым слоем воды. Укрывавшую его простыню Курт набросил на себя, завернув вокруг, и, обратившись таким образом в подобие ветхозаветного святого, сделал несколько осторожных шагов по выложенному деревянными досками полу.
У порога лежала потрепанная шкура какого-то животного, явно служащая для того, чтобы вошедший оставил пыль и грязь на ней, а не на полу, доски которого были выметены и вымыты с немужской тщательностью; однако нигде в комнате не было иных атрибутов, свидетельствующих о пребывании в этом доме женщины – ни пестрых занавесок, в которых обыкновенно души не чают хозяйки, ни вязаных покрывалец на табуретах и скамьях, ни прялки или забытого на столе клубка. Скорее Курт предположил бы, что очнулся в жилище охотника, если судить по звериным шкуркам, развешанным в связках по стенам тут и там средь ножниц и ножей устрашающего вида; битком набитый колчан пристроился у самой двери рядом с луком работы довольно кустарной, но, надо признать, качественной.