Ведущая на свет - стр. 24
– Генри! – раздается за спиной голос Агаты, этой безумной девчонки-Стража…
– Генри! – Чуткий демонический слух улавливает, когда ноги девчонки-Стража касаются земли. – Генри, ты слышишь меня? Ты должен остановиться.
Должен? Генрих никому ничего не должен, кроме самого себя. Что она ему может предложить? Крест? Восхитительная альтернатива, только Генрих все никак не может начать восхищаться. Не заманчиво.
И все-таки исчадие ада не шевелится, не торопясь впиваться в душу Миллера. Хрипло дышит, топорщит уши на голове. Высосать ублюдка он всегда успеет. И девчонку. И Пейтона. Всех их. Ни один из троих идиотов не додумался вызвать подмогу. Так какая разница? Можно и послушать пару минут.
Генрих разворачивается к ней, швыряет Миллера к ее ногам, прижимает его к земле тяжелой огромной лапой. Лицом в землю, чтобы ублюдок не смел зачитать экзорцизм.
Агата… Она ведь может тоже его прочитать…
Ну по крайней мере начать она успеет. А потом Генрих ринется и на нее, и от ее слабенькой смертной душонки ничего не останется за пару мгновений. И пусть потом возятся, собирая клочки ее души, чтобы возродить ее лет через десять.
Девчонка смотрит на Генриха и молчит.
Самое парадоксальное – она его не боится.
Над ней нависает черная огромная махина, сплошь состоящая из мышц, покрытая блестящей чешуей. На лапах – а назвать эти лопаты руками язык не поворачивается – длинные пальцы, заканчивающиеся длинными кривыми когтями. Вытянутая морда, чем-то смахивающая на морду лошади, рога между прижатыми к загривку острыми ушами. Длиннющий хвост бьет по земле. И зубы… Огромные хищные зубы, с которых капает на землю токсичная слюна. Пара таких капель – и девчонка окажется в Лазарете. И пробудет там очень-очень долго.
А Агата не боится! Даже не думает. Смотрит на Генриха, моргая через раз. И нет, ее сердечко не трепещет абсолютно. Странная птаха. Очень странная птаха. Как ее, такую блаженную, вообще занесло в Лимб, да еще на слой к лютым грешникам-Стражам?
Генрих шагает вперед, оставляя Миллера где-то рядом со своим хвостом, легко толкает девчонку в грудь тяжелой лапой, опрокидывая ее на землю, нависая над ней.
Морда демона в паре дюймов от ее лица. Ноздри жадно трепещут, пытаясь вобрать в себя как можно больше ее запаха.
Ну же, малышка, давай, хоть глоточек страха! Давай, дай повод тебя атаковать. Открой свой ротик и начни молиться.
Она молчит. Не двигается. А потом легко протягивает ладонь и скользит пальцами по морде демона. Это уже вне всяких рамок.
– Ты дура? – рычит Генрих ей в лицо. – Зачем ты лезешь ко мне? К исчадию ада!