Ведун - стр. 19
Передо мной, наполовину погрузившись в пыль, лежали две высохшие мумии, при жизни бывшие европейцами и моими ровесниками, в смысле не старше двадцати пяти лет. Когда и из-за чего они бились и уничтожили друг друга, пронзив тело соперника клинком, да так и упали в обнимку, мне неизвестно. Тот, что слева, лысый широкоплечий воин, одет в ветхую белую хламиду с нашитыми на грудь и спину большими красными матерчатыми крестами. Средневековый крестоносец? Вполне может быть, тем более что на шее у него висит католический крестик из серебра, а зажатый в ладони меч очень напоминает рыцарский и у основания отмечен надписью «Ulfberht», а навершие рукояти украшено маленьким ликом, который окружён жёлтым нимбом. Обут этот человек в тяжёлые кожаные сапоги с подковками, а далее вверх идут грубые домотканые штаны и усеянный позеленевшими бронзовыми бляшками широкий пояс с пустыми ножнами. Грудь прикрывает шитая золотистой и тёмно-синей нитками коричневая туника, и на этом всё. Ни кошелька, ни кинжала, ни фляжки, ни каких-либо дорожных мелочей или сумки.
Противник «крестоносца», как я условно обозначил первого мертвеца, был славянином. Почему я так решил? Да потому, что на макушке головы он имел длинный тёмно-русый чуб, который принято называть запорожским, хотя это воинское отличие носили за тысячу лет до создания Первой Хортицкой Сечи. На его груди находился амулет из светло-зелёного камня, шесть загнутых правосторонних лучей, что-то из славянской символики. И плюс к этому одежда славянская, как в старых кинофильмах. Украшенная кривыми красными изломанными линиями белая рубаха. Пояс с пустыми ножнами, только в отличие от соперника позолоченный, а в ладони прямой узорчатый стальной клинок с выдавленными в металле причудливыми рунами. На ногах «славянина» удобные для верховой езды широкие штаны и отличные сапоги. По виду в меру жёсткие и удобные, вот только рассохлись сильно и к носке не пригодны.
Поджав ноги, я сел перед мертвецами и сам себя спросил:
– Ну и что теперь делать?
Разорвав тишину, звук моего голоса пронёсся над безжизненной равниной, а в голове возникла мысль, которая принадлежала не мне:
«Возьми меч Воина Христа. Поставь его так, чтобы клинок упирался тебе в грудь, и насади себя на него. Отсюда нет выхода. Так что лучше тебе умереть прямо сейчас и не мучиться».
Казалось, эта мысль материальна, и я едва не выполнил рекомендацию неведомого голоса. Однако слабаком меня никто никогда не считал, сила воли приличная, и я сдержался. Поэтому лишь дёрнулся, но остался сидеть на месте. И тут же услышал другой голос, одобривший мой поступок: