Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков - стр. 49
– Жарко-то как, – скинул кафтан купец. – Может, искупаемся, да и тронемся во имя Хорса?
– Куда тут, Любаша? – покачал головой кормчий. – Глубина тут неведомая, а по берегам – топи. Нехорошее здесь место. Потому и не селится никто.
– А я хочу! – упрямо топнул ногой хозяин.
– Э-э, ты чего, братишка? – Середин подошел к купцу, осторожно обнял за плечи, отвел в кормовую надстройку и уложил на ковер. Налил из стоящего на сундуке кувшина кружку вина, поднес к губам: – Вот, выпей маленько. И отдохни.
– Хватит валяться, бездельники, – послышался снаружи зычный голос кормчего. – А ну, хватай мачту, да в гнездо опускай! Хватит болтаться, как дохлая крыса на воде, пора и парус на ветру проветрить!
– Как душно, – откинул голову на ковер Любовод. – Ведун, сделай милость, откинь полог.
Олег, выйдя из надстройки, зашвырнул тяжелый шерстяной полог, заменявший дверь, на крышу сарая. Оглянулся. Купец, тяжело дыша, закрыл глаза.
На палубе тем временем корабельщики заканчивали устанавливать мачту с похожей на трезубец верхушкой: четверо привязывали растяжки на носу и корме, еще двое деревянными колышками закрепляли основание в гнезде перед крышкой трюма. Парнишка, ночью заменявший кормчего, не дожидаясь конца работ, уже лез наверх с двумя хорошими веревками в зубах. Оставшиеся корабельщики тем временем подносили толстую – с человеческое бедро – балку, к которой несколькими шнурками была прихвачена парусина.
– Держи! – Мальчишка перекинул веревки через выемки трезубца, бросил концы вниз, заскользил следом.
Корабельщики распустили шнурки, дружно отбежали назад, к надстройке, схватились за веревки.
– А ну, дружно!
Они потянули в десять рук. Поперечный брус дрогнул и пополз вверх, вытягивая за собой серо-коричневый парус с огромным, вписанным в круг, крестом, концы которого оканчивались птичьими лапами. Ткань пару раз недовольно хлопнула, словно просыпаясь, после чего выгнулась под напором ветра, туго натянув привязанные от углов к борту прочные пеньковые канаты. Натужно скрипнула мачта, слегка наклонилась вперед. Из-за борта послышался сперва шорох, потом плеск, который быстро перешел в торопливое журчание.
– Милостью Сварога али злобою ночной Сречи, однако же любытинскому боярину нас не видать, – сообщил кормчий, правя корабль носом на солнце.
– Не может быть, деда, – удивился парнишка-кормчий. – Как же мы мимо прошли?
– А кто его знает, – пожал плечами Борислав. – Видать, есть путь и помимо Мсты. Вязи здесь неоглядные. Коли здешнее болото до самых Тихорских топей тянется, так и не удивлюсь. Сиречь, одна и та же трясина и есть.