Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков - стр. 141
– Но не Господу! Они молятся языческим богам!
– Разве тебе не говорили, что Бог един, Георгий? – с деланным удивлением приподнял брови Олег.
– Бог един, – перекрестился крестьянин, – и имя ему Иисус Христос. А они молятся языческим богам.
– Если Бог един, – вздохнул ведун, – то молиться другим богам невозможно. Можно молиться тому же Богу, но под другим именем. Если ты считаешь, что язычники молятся другим богам, то это значит, что Бог не один. Ты уж выбери что-нибудь одно. Или ты молишься сразу всем – или поклоняешься единственному всеобъемлющему духу.
Крестьянин замолк надолго, переваривая услышанное, но вывод сделал совершенно неожиданный:
– Тебе нужно поговорить с отцом Никоном, путник. Он объяснит тебе, в чем ты не прав.
По счастью, Софья внесла в комнату отчаянно пыхавший паром горшок, и спор утих сам собой. На первое у хозяев была распаренная репа, на второе – рубленая капуста с солеными грибами, на третье – уже знакомый Олегу квас из все той же репы. Набив брюхо травой, дети чинно вышли, стали забираться на печь. Отец их опустился на колени перед иконой, благодаря бога за милость и сытный ужин. Софья, отнеся посуду, опустилась рядом.
– Пойду-ка я на сеновал, – задумчиво произнес Олег. – Не хочу вас здесь стеснять.
– Ты не хочешь помолиться с нами, путник? – оглянулся на него Георгий.
– Нет, – покачал головой Середин. – Бог в моем сердце. Я не нуждаюсь в картинках, домах и прочих идолах.
– Но сеновал на улице… – попыталась встать Софья, однако муж положил руку ей на плечо:
– Все в руках Божьих…
Сеновал в хозяйстве сих ревностных христиан находился тоже в хлеву. Под самой крышей, поверх жердей, что составляли потолок над чавкающей внизу скотиной – какой именно, в темноте было не разглядеть. Ворота хлева выходили во двор, поскольку к нему примыкала торцевая стена. Но вот само строение выпирало далеко в огород, и, чтобы забраться наверх, пришлось выйти через калитку к приставной лестнице.
Впрочем, ведуна это особо не смутило. Он зарылся поглубже в сено, поднял воротник косухи, чтобы стебли не лезли за шиворот, и расстегнул ремень, положив поясной набор рядом с собой, на расстоянии вытянутой руки. Закрыл глаза.
Увы, сон не шел. Похоже, отсыпаясь в гостеприимном доме Любавы, Олег все-таки изрядно переборщил, отдохнув не только за прошлое, но и на несколько дней вперед. Где-то далеко, наполняя ночь мерным однообразным звуком, орали лягушки; совсем рядом шуршали мыши, внизу шумно посапывали коровы. И звук этот для Середина, обычно мгновенно отключавшегося, едва голова касалась подушки, ныне казался оглушительно громким.