Ведро молока от измены - стр. 10

– Здравствуй, Вася, – тихо сказала я.

Вася поднял на меня свои изумрудные глаза и поздоровался.

– Здрасте, теть Глаша.

– Чего делаешь?

Васька покосился на бабушку, которая стояла чуть поодаль, прижимая сухонькие кулачки к груди.

– Бабушка меня не пускает поиграть, говорит что-то с мамой случилось, и мне нельзя никуда выходить из дома. – пожаловался он.

Сзади раздались сдержанные рыдания. Наталья Степановна. Я обернулась к ней и сказала:

– Может быть, Васю к моим родителям отправить? Чего он тут… – Обведя взглядом людей, я кивнула на Васю, давая понять женщине, что мальчику тут нечего делать.

– И верно, – согласилась Наталья. – Иди, сыночек, домой к тете Глаше. Иди, там дедушка Петро, иди родимый. – она легонько подтолкнула мальчика в калитку.

До нашего дома отсюда было недалеко, мы жили от Кантимировских за три дома вверх по улице.

После того как мальчик ушел, я отправилась на задний двор. Приезжий следователь и участковый Петя тихо переговаривались, стоя внутри коровника. Следователь распоряжался привести в сельсовет всех свидетелей, Петя кивал. Увидев меня, Петя махнул мне, мол, привет.

Я подошла к калитке заднего двора, открыла ее и вышла на улицу. Дом Кантимировских стоял на бугре, сразу за двором начинался пологий спуск на поле, а дальше, вдалеке виднелась березовая роща, затем река, где мы со Светкой в детстве купались, и где сейчас купаются все деревенские жители. Под бугром, пощипывая траву, ходили стреноженные лошади. Скотине не давали пастись так близко. Издавна пастухи по утрам сгоняли скот за реку, а вечером гнали обратно в деревню. А поле под Кантимировским двором всегда предназначалось трудовым лошадям, которых никто не отпускал пастись за рекой, поскольку мало кому хочется каждый день ходить за конем в такую даль.

Вечерами мужики уводили своих коней под этот бугор и возвращались всегда этой дорогой – мимо кантимировского двора, потому что в деревню ведет одна дорога, – эта. По правую сторону бугра – молодой березняк, по левую – слишком крутой подъём.

Целый день по двору сновал народ. В деревне принято так: если умер человек, то сразу ко двору умершего тянутся люди выразить соболезнования, спросить – нужна ли помощь. Но так как тело Светки увезли на вскрытие, то делать, по сути, было нечего. Разве что список продуктов составить к поминкам, да и просто поддержать мать убитой. Потому люди просто ходили, разговаривали, рассуждали, сколько столов поставить в доме да какого размера гроб делать – в общем, разговоры шли деловые, похоронные. Никто не говорил о том, за что и почему Костя убил свою горячо любимую жену, все эти разговоры будут вестись в отдельных избах без лишних ушей.