Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце - стр. 3
Я почувствовала гнев. Не на нее, а на себя саму. Потому что Кора была права. Все они предупреждали меня. Изобель. Камрин. Силеас. Мерлин. Мой дедушка.
Я была такой глупой.
– Все не так плохо, как ты думаешь. – Кораэль села, скрестив ноги. И все же что-то в ней было странным. Контуры тела Коры, казалось… мерцали. – Не все темные плохие. – Ее взгляд метнулся к черной отметине на моей шее. – И здесь тебя никто не обидит.
– Как ты можешь так говорить, если каждый день проводила, защищая людей от темного народа?
В ее мрачных глазах что-то вспыхнуло. Издалека до нас донесся крик. Она проигнорировала его.
– Мы стали жертвами ужасных манипуляций, Хелена.
– Что, прости?
– Верховные убедили нас, будто народ тьмы – это зло. Так они хотят отвлечь нас от болезненных пыток, которым они подвергают собственный народ.
– Кораэль, это…
– Ты забыла, как прошла твоя собственная церемония?
Я поежилась, потому что нет, не забыла. Я по-прежнему слышала удары хлыста, когда закрывала глаза перед сном. Все еще чувствовала их, когда просыпалась вся в поту от ужасных кошмаров, в которых огненный хлыст Миры соединялся с моей спиной. И все так же ощущала эти шрамы.
– Да, – выдохнула Кора. – Я так и думала.
– То, что Верховные причиняют страдания другим, не делает темных лучше. А как насчет твоей семьи? Твоих родителей и твоих… твоих… – Я прикусила нижнюю губу. Слово не хотело срываться с губ.
– Моих братьев? – Когда я ничего не ответила, она фыркнула. – О котором из них мы говорим? Об Арчибальде, который отдал бы свою собственную кровь ради признания Верховных, или же о Тираэле, который рассмеется тебе в лицо, а затем вонзит нож в спину?
– Тираэль никогда бы не сделал тебе ничего плохого, Кора.
– Какая ирония. – Она издала мерзкий смешок. – Эти слова вырвались из твоих уст, когда ты чуть не погибла из-за него в этой грязной дыре.
Она была права. Он предал меня. Вырвал мое сердце восемь лет назад, заставил поверить, что Фин мертв, только чтобы снова разбить мне сердце, прежде чем сбросить в пропасть. Однако…
– Ты – его семья. Он бы умер за каждого из вас.
– Если тебе хочется так думать, то пожалуйста.
– Он хоть раз сделал тебе что-то плохое?
– Я здесь, – она подняла бровь, – из-за него, верно?
– Он никогда не хотел этого.
– Почему ты защищаешь его?
– Я его не защищаю. Однако мне больше по душе придерживаться правды.
– Что ж, правда, дорогая Иверсен, состоит в том… – она опустилась на колени и поползла вперед, как хищная кошка, пока ее лицо не оказалось в нескольких дюймах от моего, – что настоящего Тираэля больше не существует. Его сердце было отравлено. Его душа испорчена. Финли, которого ты так жаждешь и о котором помнит твое измученное сердце, мертв.