Ведьмин Кут - стр. 6
– И не приходила к нему после водяница-то? – девки слушали Дуняшу, как заворожённые, не сводя с неё глаз, и забыв про семечки.
– Нет, не приходила. Он ведь главное условие соблюл!
– Эт какое же?
– Он в глаза ей не смотрел!
– Эва как, – протянули девки.
– Да, – заговорщически шепнула Дуняша, – Иначе бы всё, конец, точно говорю.
– А что это там бабка Матрёна сейчас наплела про полынь? – спросила крохотная росточком Алёнка, – Спросонья что ли сбрендила.
– Ничего не спросонья, – важно ответил Николай, – Мой дед говорил, что русалки-то очень той полыни боятся, так что бабка Матрёна не зря про неё помянула.
– Вон что, – ответили девчата, – Так что же выходит, ежели полыни надрать, да с собою взять, то не пристанет водяница? А может нам сходить к колодцу и поглядеть на неё? Шибко любопытно.
– Тьфу на вас, – отмахнулся Николай, – Ишшо чего придумали, вертихвостки! Нечего туда ходить. Дурное дело нехитрое. А ну как после в деревню она повадится? Нет уж, пущай себе у своего колодца сидит.
– Николаша, – спросила Ташка, – А как же полынь от водяницы защитит?
– Дед баял, что можно венок из неё сплести, или в карман пучок небольшой положить, а то и вовсе подмышки травой намазать.
– Ну, тут двух зайцев можно убить разом, – засмеялись парни, – И смердить не будешь, как козёл душной, и от нечисти убережёшься!
– Ой, всё бы вам зубоскалить, – отмахнулась Алёнка, – А вот я бы поглядела на русалку-то…
– И не вздумай, – сказал Николай, – И вообще, по домам пора, засиделись мы нынче, завтра на работу вставать по заре.
– И, правда, по домам пора, – согласились остальные, и ребята стали расходиться каждый в свою сторону.
Игнат тоже домой отправился, распрощался с товарищами, да пошёл по тропке, что меж огородов петляла. Месяц ясный ярко светит, каждую травинку разглядеть можно, кругом травами да цветами полуночными пахнет душисто, мотыльки ночные порхают, свежо… Вроде бы спит мир, а всё же не тиха ночь, изредка собаки во дворах друг с другом перелаиваются, рыба в реке всплёскивает, филин в лесу ухает. Вдруг птица ночная где-то далёко вскрикнула, протяжно, тоскливо, и стихло всё разом, словно одеялом пышным накрыли мир. Такая тишина настала, что Игнат на месте встал и замер, не поймёт ничего, показалось ему, что оглох он. Покрутил головой туда-сюда, и слышит вдруг – поёт кто-то. Удивился Игнат, прислушался, пошёл на голос тот. Идёт, а кругом туман клубится-стелется понизу, и откуда только взялся? И постукивает кто-то, ровно коготком скребёт по дереву. Шёл-шёл Игнат и вывел его голосок к околице. Смотрит парень, а он уже у самой крайней избы стоит, туман кругом, как молоко, а впереди, там, где колодец, светлым-светло, месяц над самой полянкой застыл, освещает ярко и как днём всё видать. Игнат ближе подошёл, любопытно ему сделалось, разговор нынешний в голове возник.