Ведьма: тьма сгущается… - стр. 27
Он громко постучал. Никто не ответил.
– Кто-нибудь дома? – крикнул он.
Послышался шум, внутри захлопали двери и в окне зажёгся свет.
– Кто там? – прозвучал низкий женский голос из-за двери.
– Полиция. Откройте!
– Я не вызывала, – ответил голос.
– Вызвала ваша соседка, жаловалась на шум, откройте дверь.
Дверь со скрипом приоткрылась, но совсем чуть-чуть. В жёлтой полоске света появилась часть лица женщины – левый глаз, чёрный и блестящий как уголь. На смуглое лицо спадали такие же угольно-чёрные растрёпанные волосы.
– В чём дело… – женщина замялась, будто не зная, как назвать гостя, – товарищ полицейский?
– Соседка жаловалась на вой из вашего дома. У вас есть животные?
– Нет! – резко ответила она. – Старуха что-то перепутала, но ничего страшного. Что-то ещё?
– Старуха? Я разве сказал, кто именно жаловался?
Женщина опустила взгляд и часто заморгала.
– У вас есть документы? – спросил Керченский.
– Да, есть, – уже более мягким голосом ответила она.
– Предъявите!
Женщина скрылась, оставив дверь приоткрытой. Спустя несколько минут из щели показалась рука с паспортом.
Керченский взял паспорт и сказал:
– Разрешите войти.
Дверь распахнулась, он ступил на порог. Перед ним предстала она, в сером халате, босиком – худая и хрупкая. Заспанная, зевает, откидывает длинные прямые волосы, что спадают на плечи и руки. Керченский открыл паспорт: «Айтемирова Гульназ Забировна, год рождения 1979». Он снова взглянул на Гульназ. Возраст выдавали лишь уставшие большие глаза и несколько тонких морщинок вокруг.
Он взглянул на дату выдачи документа: «18 августа 1997 года».
– Это что, шутка? – с насмешкой в голосе спросил Керченский.
– Что? – она вырвала документ из его рук. – Я ничего не знаю. Паспорт есть, что ещё надо?
– Я не закончил, отдайте документ! – Керченский шагнул навстречу.
– Ты пришёл в мой дом, требуешь показывать документы! Какое право имеешь?
– Эй-эй, прошу обращаться на «вы», – он протянул руку, – и попрошу вернуть паспорт.
Паспорт снова опустился в его ладонь. Гульназ сомкнула руки в замок и отвела взгляд.
– Вы в курсе, что паспорт нужно менять по достижении двадцати лет?
– Нет!
– В доме есть ещё кто-то? – спросил Керченский и зашагал по коридору.
Гульназ бросилась к нему, преградила путь, расставив руки. Лицо изменилось, на лбу вспухла вена, рот искривился в гневе.
– Ты не можешь вот так войти в мой дом! – закричала она. – Это. Мой. Дом.
– Или позволите мне осмотреться, или вам придётся проехать в отделение, – грубо отчеканил он. – Я не шучу.
Гульназ блеснула сердитым взглядом и отошла к стене, освободив проход. Керченский коротко кивнул. Он прошёл в зал и почувствовал, как за ним последовала и Гульназ.