Ведьма с серебряной меткой. Книга 2 - стр. 14
– К темнейшему менталистов, – буркнул Ксеон, – я уже объяснил, что с ними нужно сделать. Показывай девку. Кто она вообще?
– Эверси, Бьянка Эверси.
– Это же древнейшая семья, разве нет?
– Да, весьма, – согласился Вилферс бесцветно.
– И, тем не менее, Аламар посмел засадить ее сюда… Любопытно, любопытно…
А мысли вновь вернулись к жене инквизитора. Неужто настолько оказалась хороша, что Аламар из-за нее так обошелся с высокородной девицей?
Наверное, и правда хороша, но он все это выяснит чуть позднее.
А сейчас…
Вилферс остановился у широкой железной двери, тронутой ржавчиной, и зазвенел ключами, отстегивая их от пояса. Ксеон прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука, и закралось сомнение – может, померла деваха, не выдержав пребывания в холодном подземелье?
Потом раздался скрип плохо смазанных петель, свет магкристалла выхватил широкий треугольник из густого мрака камеры. В этом серебристом, так похожем на лунный, свете мелькнуло бледное пятно, как будто платье.
– Госпожа Эверси, – позвал Вилферс, – извольте преклонить колена перед королем.
Тишина.
А потом совершенно беспомощный, детский всхлип.
– Перед королем? – тонкий голосок дрожал, – сам король пришел вызволить меня отсюда?
– Успокойтесь, дитя мое, – сказал Ксеон, – я действительно всем сердцем желаю вызволить вас. Подойдите ближе.
Снова тишина, мрачная, гнетущая. Ксеон передернулся: ему вдруг пришла в голову мысль о том, что это и не Бьянка Эверси с ним говорит, а ее бестелесный призрак, в то время как косточки самой Бьянки уже обгладывают крысы.
Что-то зашуршало в темноте, а потом на свет шагнула совсем юная девушка. Шагнула – и тут же упала на колени, светлые волосы тяжелой волной рассыпались по плечам.
– Ваше Величество…
– Ну же, милое дитя, поднимитесь.
Он приподнял пальцами ее узкий подбородок, убрал с лица спутанные волосы.
Бьянка Эверси была прехорошенькой, словно дорогая фарфоровая куколка. Одни огромные светлые глаза в пушистых ресницах чего стоили. Ксеон тут же пообещал себе обязательно уделить побольше внимания этим глазам при свете дня, чтобы рассмотреть их истинный цвет.
– Всеблагий, – пробормотал он, – я смотрю, мастер Нирс окончательно лишился рассудка, если запер в подземелье столь совершенную красоту.
Бьянка от этих слов поникла, узкие плечики опустились.
– А где… мастер Нирс? – спросила едва слышно.
– Он умер, – ответил Ксеон, – равно как и его величество Маттиас.
Взгляд Бьянке недоверчиво метнулся вверх, и на нежном, но грязном личике вдруг расцвела совершенно неуместная, хищная улыбка.
– Умер? – переспросила она хрипло, – но как же…