Ведьма. Истоки - стр. 4
– Ой, да шо вам за мою совесть переживать, господин Лукин, когда надо рыдать за вашу! – прижал ладонь в район желудка, как обычно это делают над сердцем, визитер. – За безделушку пятьсот тысяч! Да если я стану закупать их по таким бешеным ценам, то моему бизнесу конец, а мои жены и дети станут плакать ночами от голода! Четыреста, и ни копейкой больше, иначе моя голодная смерть будет вам вечным укором, господин Лукин, и я стану-таки вам являться каждую ночь призраком и лишать сна бурчанием пустого живота.
– Ой, я вас умоляю, Зээв Ааронович, вы еще нас с Людой переживете, а современные олигархи позеленели бы от зависти и потеряли сон и аппетит, если бы узнали о ваших скромных капиталах. Четыреста пятьдесят!
– Да зачем им иметь интерес за мои копейки на слезы и старость? Пусть бы они лучше думали о ваших грабительских расценках за услуги. Четыреста пятьдесят! Ведь натуральный же грабеж! – диспашер адресовал последнее ко мне, потянув однако ожерелье обратно, но Лукин шагнул вбок, перекрывая ему обзор, и демонстративно исключая тем меня из процесса торга. – Ну да ничего не поделаешь, ваша взяла, господин Лукин. Не зря, ой не зря вас Черным Лисом кличут.
Они перешли к препирательствам насчет следующей вещицы, а я поняла, что не нужна им по сути. Данила явно получал удовольствие от процесса, а торчать там для мебели и типа контроля, ни черта не понимая в расценках, как-то глупо, тем более на голодный желудок.
Поэтому я ускользнула, не обращая внимания на мрачный взгляд Никифора и бесконечное бухтение Альки. Спокойно умылась, переоделась поприличнее, поела, приняла отчет у Фанирса и только после этого пошла обратно к комнате с ценностями, потому как еще немного, и у меня появится дыра в черепе от причитаний слуги.
– …Сто тысяч? – донесся до меня возмущенный возглас Лукина на подходе. – За мужской перстень с таким замечательным проклятьем гнева, и это уже не говоря о сапфире такой величины? Скажите мне, где вы сегодня позабыли ваш стыд, и я за ним сгоняю по-быстрому, потому как дела с вами вести нет никакой возможности без этого.
– Я свой стыд ношу с собой с того дня, как моя обожаемая мама родила меня на свет. А вот ваш точно увяз в сугробе на подъезде, господин Лукин! Я вам честнее некуда предлагаю сто тысяч за то самое проклятье, а сам перстень без него и даром не нужен. Кустарная грубая работа, к тому же новодел всего-то прошлого века, да такого добра вокруг тьма. Если бы не проклятье на нем, я бы в его сторону и не глянул.
Я вошла в помещение и застала обоих мужчин склонившимися как раз над той кучей украшений в отдельном сундуке, что и вызывали у меня самые неприятные ощущения при приближении к ним. Я до сих пор так и не смогла себя заставить и тронуть хоть что-то оттуда, хотя некоторые вещи были потрясающе красивыми. Несколько украшений уже перекочевали на довольно задрипанного вида холщовую тряпку, расстеленную на крышке соседнего сундука, а торг шел вокруг массивного перстня с большим синим камнем.