Ведьма - стр. 33
Теодор Велкер развернул серо-желтый фолиант и прочитал текст поручения.
В досье, переданном в суд Фульды, прежде всего, свидетельские показания под присягой исповедника, шестидесятипятилетнего священника с репутацией особой святости, который безоговорочно воздал самую рьяную похвалу своему духовнику и прямо заявил, что считает отступничество обвиняемого от Бога и Церкви просто невозможно.
Тогда он сказал буквально следующее:
«Отложив все это в сторону, вы, Зентграф, народные заседатели и судьи, объявили виновную ведьму без всякой причины – только потому, что три женщины, обвиняемые в одном и том же проступке, как говорят, смотрели на нее из-за этого. Без лишних расспросов вы подобрали ее и заперли в собачьей конюшне рядом с пекарней замка Фульда. Вы самым жестоким образом связали ей руки и ноги и заставили задержаться в самом узком пространстве, где, согнувшись и согнувшись, она не может ни двигаться, ни двигаться. Хотя, помимо показаний трех несчастных женщин, нет ни малейших признаков колдовства против них, и их супруга пытается доказать свою правоту, а также просит облегчить их заключение и дать время на их защиту, вы, Центграфу, народным заседателям и судье в этой обоснованной просьбе было категорически отказано. Таким образом, заявитель может ожидать, что вы подвергнетесь невыносимой пытке и скоро умрете слабой и мучительной смертью. Вот почему мы издаем строжайший приказ о предоставлении заявительнице умеренной, терпимой тюрьмы в случае наказания в размере десяти марок спаянного золота, не пытать ее без существенных признаков и неизбежно позволять адвокату защиты, который необходим для ее ответственности, войти к ней под опеку разрешить.
Это то, что произошло в Вецларе двадцать первого Маджи, Анно Домини тысяча шестьсот восемьдесят.»
Когда читатель молчал, раздался двусмысленный ропот, в котором возмущение городского суда Фульды, по-видимому, было больше, чем удовлетворение неожиданным просвещением и интеллектом суда имперской палаты. Рыжий капитан Фридолин Гейсмар несколько раз энергично кивнул во время лекции. Теперь он воскликнул с резкой насмешкой, как будто ему было приятно что-то вернуть адвокату фон Дернбург:
«Отлично! Если бы только суд палаты рейха не был, к сожалению, судом палаты рейха Бога! Я знаю дело! Исповедник этой несчастной женщины был другом детства моего отца и был ему верен, несмотря на разницу в исповеданиях. Когда я был ребенком, а Филипп фон-Зель все еще был куратором в Гусеке – там все еще есть горстка католиков – я сто раз катался на его коленях и любил его от всей души. Мы и сегодня переписываемся. И буквально позавчера, на мой день рождения, он написал мне – мы пишем друг другу дважды в год – а также рассказал мне о мандате Вецлара, который вы, мой ученый джентльмен, только что представили. Но он добавил, чего вы, по-видимому, не знаете, что господа из Императорского суда вернулись с пост-перманентным статусом по своей старой привычке. Когда пришел мандат Вецлара, обвиняемые были не только замучены, но и признаны виновными, доставлены к месту казни и сожжены заживо».