Ведьма - стр. 16
«Да, с тобой, в доме твоего отца или в компании. Это не мешает мне быть глубоко несчастным дома в моих четырех кольях. Дорогая Хильдегард! Ты молод как майский день и мир твой. Вы не представляете, что это значит – пустынная, деформированная жизнь».
«Но я вас прошу! Вы, вы упустили свою жизнь? Самый богатый и уважаемый Крамер из Глаустедта, для которого все на земле процветало согласно его желаниям, влиятельный, уважаемый советник …»
«Внешнее не делает это в одиночку. Я как птица в золоченой клетке. Внутренние мучения не поддаются описанию».
Хильдегард чувствовала себя странно неуютно. Тон, которым говорил этот человек, казалось, в полную силу исходил из глубин смертельно раненного сердца. И все же, когда она подумала, каким жизнерадостным и крепким он был раньше…
«Но что вам не хватает? "Она наконец выпалила.
«Самостоятельные страдания! – мягко сказал он. « Вы никогда не замечали этого, несмотря на все усилия, которые я приложил, чтобы сохранить это в секрете? Конечно, вам всего девятнадцать, и вы не имеете ни малейшего представления о несчастьях человечества. Поверьте, это ад на земле принадлежать женщине, которую вы не любите!»
«Я вас не понимаю. Разве ваш брак с миссис Мехтильдис не был бы счастливым? Но до сих пор я всегда слышал обратное. И зачем, я спрашиваю, ты мне все это рассказываешь, девственница, которая еще так малоопытна?»
«Потому что я безгранично доверяю тебе. Потому что я… Но теперь позвольте мне заранее объяснить, как могло случиться, что я женился на этой женщине …»
«Я должен это слышать?»
«Да, дорогая Хильдегард! Угостите меня – это облегчит мое сердце. И я надеюсь, вы меня не осудите».
«Ну тогда говори! Но я действительно не знаю …»
«Просто уходи – и слушай! Сказано двумя словами. Вот как это выяснилось. Я был очень молодым и анемичным парнем, который был совсем один на свете и даже не знал, что такое любовь – ни детская, ни родительская любовь, даже другая, высшая… Но я был амбициозен до безумия и обезумел от жадности Богатство и власть реализованы. Мальчишкой я умер, голодал и был жестоко порабощен отвратительными людьми. Нечто подобное там создается! Теперь я пришел в дом богатого торговца тканями Лёнерта в качестве малооплачиваемого бухгалтера. Мехтильдис была его единственной дочерью – немного старше меня, но не неприятной, даже не уродливой. Спустя короткое время я заметил, что там накатывается. А потом взял и довел до конца. Мехтильд дала священный обет скорее умереть, чем бросить меня. Тогда отец сказал да. Но я не любил ее ни на секунду! Меня привлекала свобода, независимость, перспектива восхождения. Я еще не знал, что не хлебом единым жив человек. И когда позже он иногда становился пустым и пустым, я с силой подавлял боль, давал себе понять, что не имею права жаловаться. Я собирал золото и товары, я давно стал самым богатым оптовиком и дал себе советника по науке, изучал земной шар и искал философский камень в дымящейся лаборатории – все тщетно! Мой сияющий дом, великолепие моих цветов, аромат моих прекрасных вин оставались столь же неэффективными, как и очарование яркой общительности. Не хватает только одной вещи, которая оживляет жизнь!»