Ведьма. Эзотерическая книга, которая переворачивает представление о женщинах! - стр. 58
Ракель оказалась самой длинноногой, о чем Хорхе не преминул ей поведать на испанском, чтобы никого не обидеть. Та вспыхнула от застенчивости и нарочитости комплимента, призванного омыть некие шероховатости в недавнем прошлом их отношений, соль которых знали только они.
Ярость щек не скрыла даже косметика.
Все оказались в солнечных очках.
– В этом свинском шовинистском мире женщина не может побыть просто человеком, – просторно улыбаясь крупными красивыми губами, покачала головой Светлана в знак солидарности с блондинкой, – ее все время заставляют быть женщиной. Посмотри…
– Как и мужчину, – с их встречи в лобби, Арсений заметно оживился, стремясь телом в сторону плещущейся музыки неподалеку и таща за собой тело спутницы. – Те же самые женщины заставляют нас всегда быть мужчинами. Только попробуй побыть просто человеком, тут же начинается – «импотент или тряпка». – Пришлось повторить это на английском. Все почувствовали важность сказанного и после хохотнули, коротко, но задорно.
– Никто вас не заставляет, – звонко не согласилась девушка на русском. – Вы сами хотите этого. – Переглянувшись почти со всеми, она перевела на всем понятный.
– Ровно настолько, насколько и вы… – Я развел руками, приглашая присоединиться.
Всей группой ибицилы высыпались из-за угла протяженной набережной, сложенной из камня, поверх накрытой крепкой, белой, плотно подогнанной доской и чуть дальше – квадратной плиткой цвета шамуа.
Был восторженный июль в своем начале, когда медлительные в работе испанцы только заканчивают вбивать последние гвозди в доски, первый гвоздь в которые вколотили в мае.
Над головами редко волновалось белое тканое подобие крыши, положенное на металлический разветвленный каркас и старинные балки перекрытий. Так всепланетно известное «Café del Mar» разделяло редкие дожди и своих посетителей. Дерево вибрировало от множества ног, человеческий гул перекликался с вкрадчивым шумом беспечной Адриатики и воплями птиц о скуке. Множество маленьких светлых столов, обрамленных квартетами млечных стульев, простиралось в обозримую даль, большинство их было занято, музыка медленно крепла от композиции к композиции. Чем ближе был бар, тем больше разного люда роилось. Первопричиной же этого, как всегда на острове, было иссякающее присутствие издревле почитаемого существа, имя которому – Солнце.
– Сюда! Сюда! – Эксцентричный Хорхе опередил прочих, нацеливавшихся на чудом освободившийся столик недалеко от бара, поближе к солнцу, к видам на море с россыпью алебастровых яхт и лилейных лодок.
Синяя пропись легендарного названия высилась прямо над нами, ткань навеса шелестела на ветру. Под весом каждого из нас по-разному скрипнул стул, снова провоцируя размышления о разности скрипов одинаковых предметов в зависимости от половой принадлежности севшего тела.