Ведьма-двоедушница - стр. 10
– Вот он, истинно верующий! – с восхищением вскликнул Лев. – И я, чтобы ты знал, никогда бы такого не попросил. Не нам решать, кому жить, а кому умирать. Для этого есть Суд Божий. Так, значит, ты выполнишь мою просьбу? Будешь служить мне верой и правдой?
– Да, господин, – с готовностью ответил Роман, вспомнив слова настоятеля про великую роль.
– 3 -
К концу недели недобитое голодом население поредело ещё сильнее. Чумные дворы заколачивали вместе с живыми и мертвецами. На всех дорогах были поставлены заставы. Всех, кто пытался выехать, убивали и сжигали на больших кострах вместе со всем имуществом.
Люди дичали на глазах. Безумием охваченные они искали ответы в том едином, что оставалось нетронутым – религии, и быстрее, чем всходило солнце, распространялась молва о том, что беды, которыми было охвачено всё государство, были проделками сатаны, и его отродья бродили меж людей, распространяя голод и чуму.
Это стало и судом и приговором для многих ни в чём не повинных людей, таких же, как и их палачи, борющихся за жизнь. Изолированные посёлки охватили беспорядки. Люди тыкали друг в друга пальцами, сыпали обвинениями в колдовстве, чинили расправы, забывая обвиняемых камнями и палками, а порой и разрывая голыми руками. И неважно, что это ничего не меняло.
Рыбу приходилось отныне Саше ловить ночью. Так же и ночью она ходила в лес, уходя каждый раз всё дальше и дальше в поисках замёрзших ягод и хоть каких-то корений.
Все находки она прикрывала ветками и как можно скорее несла домой, надеясь, что ночь скрывала её от посторонних глаз.
– Я могла бы сделать больше, – шёпотом сказала она матери, сухими руками перебирающей скудную добычу.
Зелёный огонь тихо плясал в старой дырявой миске, поставленной возле спящих брата и отца. Тепло от него шло сильное, и, в отличие от обычного огня, не угрожало спалить избу.
– Саша, даже не заговаривай об этом, – шёпотом ответила мать. – Вчера только забили двоих. Нельзя! Никто не должен…
– Но мы не можем продолжать голодать! – повысила голос Саша. – Хворь я могу отвести от нас, но голод… Если мы не будем есть, то даже я не смогу помочь, а есть нам нечего! Мы медленно умираем, матушка, а ты не позволяешь мне ничего сделать!
– Что сделать? – тоже повысила голос мать.
– Мы можем уйти. – Саша взяла руки матери в свои, и с надеждой посмотрела ей в глаза. – Я выведу нас. Мы уйдём с этих проклятых земель в другие – тёплые, родючие, безлопастные. У нас будет новая жизнь, новый дом. Мы можем это получить. Я могу это сделать. – Глаза Саши, горящие надеждой, погасли, так и не увидев в матушкиных того же огня, что горел в ней самой, когда она думала о новой безбедной жизни для себя и своей семьи.