Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье - стр. 15

…Иногда лучшее, что мы можем сделать для тех, кого любим, для тех, кто дорог, – это позаботиться о себе. Чтобы не свалиться на близких тяжким грузом. Или не оставить их одних. Хотя бы ради этого стоит позаботиться о себе. Как эта милая женщина, которую теперь не узнать.

это когда руки или ноги нет. Отрезали. А они болят. Так болят, что сильнодействующие обезболивающие не помогают. И бесполезно человеку говорить: «Ничего у тебя болеть не может! Нет ноги!» – он и так знает. Прекрасно знает. Но болит невидимая нога, которой нет больше. Или рука… Мозг «не признает» утрату. Не верит в потерю. И в мозгу сохраняется вся цепочка нейронов, которые бывшей конечностью управляли. Это мозг болит, а не нога… И после потери любимого человека, после расставания, тоже очень больно. Мозг не признает потерю. Человек остается внутри нас. И с ним ведутся бесконечные разговоры, которые причиняют страдание. И его образ все время перед глазами. Это не метафора, так и есть. Это фантомные боли. У одних людей быстро проходит боль утраты. У других – всю жизнь болит и болит душа. И никак они не могут забыть того, кого нет рядом, – боль не дает забыть. Как забудешь о руке или ноге, если они болят? И иные люди так с этой фантомной болью и живут. Ищут способы вернуть, если есть хоть малейший шанс. Или смиряются с утратой, но боль не проходит. И рана болит – на самом деле болит. Не выдумки это, не слабоволие, не малодушие. И бесполезно командовать: «отпусти!», «забудь!», «надо идти дальше!» – так-то оно так. Только раньше в фантомную боль тоже не верили, даже врачи. Но болит – и это правда. И надо дать себе право на эту боль, а потом лечить ее всеми возможными способами – что-нибудь все равно поможет. Когда-нибудь…

на очень маленькую пенсию. И жила она в маленькой квартирке однокомнатной. Не в комнате, а на кухне, в углу. Потому что в комнате жил сын с девушкой – надо же им где-то жить. А летом эта дама жила на природе, на свежем воздухе – на балконе. Тихая кроткая дама, художник-оформитель. Ее звали Нинель Сергеевна. Вот она так и жила тихонько, в бедности, в уголке. Идти было совершенно некуда, была подруга, да умерла. А мужа никогда не было. Была громадная любовь в молодости, мучительная и страстная. Но человек этот женился, сделал головокружительную карьеру и уехал в Москву. Эта Нинель решила вот что: устроилась кондуктором. Чтобы сменить обстановку и быть в движении – они прочитала о пользе путешествий. Да и дома не хотела мешать. В первый же день ее несколько раз обругали, толкнули; нелегко работать кондуктором интеллигентному человеку. Она плакала потом у себя на балконе… А на второй день она подошла к пожилому мужчине, чтобы заставить его оплатить проезд. Пожилой седой мужчина с палочкой. Мужчина достал социальный проездной – он был инвалид. Посмотрел на Нинель – и узнал. Это оказался тот самый Алексей, которого она в молодости любила. Только очень постаревший и слабый – он ехал в страшную больницу… Такая трагическая встреча: два пожилых человека, автобус, который мимо кладбища едет, осень, пора с балкона в кухню переезжать. Или вот – к этим крестикам и памятникам… А на самом деле все хорошо закончилось. Кончились мытарства и тяготы. Алексея постигли несчастья, болезни и испытания, но у него была своя квартира! И они там стали вместе жить. И денег им хватает, Нинель же работает с необычайным усердием. Продает билеты. А Алексей получает пенсию; а ездить может бесплатно. И от болезни его вылечили, потому что, как сказал один доктор, сейчас все же чаще вылечивают. Даже удивительно! Но пенсию пока дают, вот и хорошо. Вот и славно. И это просто история из жизни про кондуктора и про поездки и путешествия. На балконе или в кухне точно никого не встретишь: ни нового, ни старого. И маршрут оттуда один, к сожалению. А кондуктором интересно работать, так говорит Нинель – и нисколько не обманывает. Куда интереснее, чем сидеть в углу и плакать…