Ведь - стр. 23
– Урра-ааа! – заревела набережная.
И сейчас же новый огонь взлетел в высоту.
От предыдущего залпа в воздухе таял дым, и громады стальных мостов, ракетоносцы, крепость, заполненная неисчислимыми толпами людей набережная, озаренная золотым блеском, – все это вдруг стало похоже на странный плод изощренного воображения, на пейзаж из потустороннего бытия, случайно увиденный когда-то в обрывочном сне.
– Да здравствуют наши девочки, самые дающие в мире! – орали моряки.
– Козлы! Козлы! – визжал юношеский фальцет.
– Урра-ааа! – ревела набережная.
С треском рвались петарды.
И среди всеобщего ликования, ора, свиста, среди пьяных выкриков, девичьих визгов, звонких детских голосов, хохота, ругани, воя милицейской машины, бренчания гитар, разноголосицы переносных магнитофонов я почувствовал, как от меня отделился целый пласт моей жизни.
Широко, плавно распахнулся вокруг сверкающий город. Мгновенно он вырос во все семь сторон, достав ярким краем тьму болот, окружавших его. Купола соборов, крыши домов, башни, шпили, радиомачты стеклянисто вспыхивали, опережая нарастающим блеском грохот орудий ровно на столько, на сколько свет опережал звук. Я медленно плыл в толпе и зрением, слухом, кожей ощущал рядом новую, следующую мою жизнь.
«Это будет иная жизнь», – сказал я себе.
«Это будет жизнь свершений», – сказал я себе.
«Это будет жизнь в любви», – сказал я себе.
Лицо юной женщины было светлым…
Над водой с плачем носились испуганные чайки.
Группа школьников и школьниц – старшеклассников в обнимку друг с другом напролом перла по набережной.
– Слава партии Ленина! – выкрикивал впереди идущий подросток, охватив рукой свою подругу за талию.
И шедшие следом за ним хохотали и орали во всю глотку:
– Слава партии!
Я остановился.
«Что-то случилось секунду назад? – подумал я. – Здесь. В гуще толпы. Я что-то увидел… Иначе откуда это ощущение мелькнувшего света?»
Среднего роста, в коричневых осенних сапогах и в приталенной замшевой куртке, надетой поверх белого свитера и длинной юбки в косую белую и коричневую клетку, юная женщина стояла ко мне боком, отвернувшись к девочке-подростку лет тринадцати, которую держала за руку. Девочка о чем-то спрашивала ее, и она отвечала девочке. У женщины были густые светло-русые волосы, уложенные на затылке в тяжелый узел. Сверкающая заколка охватывала его. У девочки волосы были точно такие же, с яркими прядями цвета соломы, только остриженные колокольчиком. Девочка по возрасту никак не могла быть ее дочерью.
Я приблизился к ним.
В нескольких метрах от них я стоял и ждал, когда она повернет голову так, чтобы мне стало видно ее лицо.