Вечный зов. Том 1 - стр. 21
Полипов с ужасом глядел на Свиридова, на его пустые глаза, на белые, как бумага, щеки, на сухие, побелевшие на сгибах пальцы, сжимающие рукоятку нагана. И ему стало до пронзительности ясно, что Свиридов сейчас действительно застрелится.
– У меня есть дочь, Полипов. Вы ее видели, кажется. Ее Полиной звать, знаете? – зачем-то спросил Свиридов.
– Да. Мельком видел.
– Если вы останетесь живы, скажите ей… когда-нибудь, если выйдет случай, что отец ее запутался, что у него не было выхода. И вообще знайте… если потом станет ясно, что я шел против течения, утром пытался вернуть прошедшую ночь, – что ж, значит, все правильно. Если же… если окажется, что я боролся за правое дело, – вы меня простите, что не выдержал. Я старался, но нет больше сил. Постарайтесь понять, что сам перед собой я был честен. А ведь сам перед собой каждый должен быть честен. Впрочем, зачем я вам говорю все это?
«Действительно, зачем?» – подумал Полипов.
– А теперь уходите! Косоротов вас выпустит.
…С бьющимся сердцем, не веря в свое освобождение, боясь, что кто-то его увидит, Полипов вышел из окованных железом дверей здания контрразведки. Когда он шел вдоль высокого забора, поверх которого была натянута в несколько рядов колючая проволока, услышал выстрел, долетевший, как он догадался, из открытого окна кабинета Свиридова. Звук был тихий, не страшный – будто кто над ухом переломил сухой прутик…
Этой же ночью, воспользовавшись советом Свиридова, Полипов, никуда не заходя, ни с кем не повидавшись, исчез из города.
На расстрел Антона Савельева повели первой июльской ночью, темной и хмурой. Было, наверное, часа три, но летние ночи короткие, на востоке, в той стороне, куда его вели, плотные тучи, застилавшие небо, начали синевато промокать. Погромыхивал где-то далекий гром.
Справа от Антона шел пожилой, с редковатыми висячими усами конвоир; время от времени зло покрикивал на Антона:
– Давай, давай… пошибче шагай! И так припоздали, рассвет скоро. А-а, лихоманец! – И толкал его прикладом.
Четверть часа назад на тюремном дворе этот конвоир, застегивая ему наручники, шепнул:
– Перепилены они. Мимо извилистого оврага поведем – прыгай вниз, как зачну кашлять, там ждут…
Сердце Антона забилось: неужели и на сей раз удастся избежать смерти?
Вышли за город, пошли редковатым березнячком. Антон знал: березнячок скоро кончится, начнется довольно густой смешанный лес, а тут берет начало этот самый извилистый овраг, не очень глубокий, поросший всякой древесной мелочью. «Удастся ли? Кто там ждет? Субботин, наверное, кто же еще…»