Вечный зов - стр. 17
Все дальнейшее Полипов видел и воспринимал сквозь какой-то серый качающийся туман. Из комнаты, в которую вела обитая войлоком дверь, выбежали трое черных людей, схватили Лизу, поволокли. Антон бросился было вслед, но потом попятился назад, чуть не стоптал его, Полипова, и прижался к стенке спиной. И так стоял, крепко зажмурив глаза, царапая эту стену пальцами, обламывая ногти, слушая тяжкие стоны жены из соседней комнаты… Полипов поглядел на тот участок стены, которую царапал Антон. И увидел в том месте ободранную штукатурку, сквозь которую проступала в нескольких местах занозистая дрань. И он понял, что Антон не раз уже стоял вот так и царапал стену. И его замутило, в голове все поплыло.
Сколько времени все это продолжалось, Полипов не знал. Он очнулся от пронзительного голоса Лизы:
– Где мой сын? Вы его замучили? Вы его убили?!
Лизу, видимо, только что вытолкнули из-за войлочной двери, она ползла по полу, пытаясь встать. Голое плечо и ладони ее кровенились.
– Пока еще нет. Но замучаем, если будешь молчать!
Это Свиридов опять говорил Антону, который все так же стоял у стены, закрыв глаза.
– Покажите мне сына! Вы его убили… Покажите мне сына! – без конца повторяла и повторяла Лиза. Она поднялась наконец, но, никого не узнавая, крутилась на одном месте.
– Хорошо. Сейчас ты увидишь сына. Косоротов!
Косоротов так же молча, как Лизу, втолкнул из коридора в кабинет Юрку.
– Мама! Мамочка!
Лиза мгновенно узнала сына, цепко схватила его дрожащими руками, марая своей кровью его грязную рубашонку, и вместе с ним опустилась на пол – ноги ее не держали.
– Сынок! Сыночек, ты жив? Жив!
– Я жив, мама… – Он взял в ладошки ее лицо. – Какая ты стала, мама!
– Они били тебя? Они били тебя?
– Нет, меня не били. Только я есть хочу. Тут плохо кормят… – И мальчик увидел отца и Полипова. – Папка! Дядя Петя!
Он хотел было подбежать к отцу, но не мог вырваться из цепких рук матери.
– Какой папка? Его нету, он не приезжал еще из Томска, – торопливо заговорила Лиза. – А у меня телеграмма есть. Мы ведь поедем сейчас к нему в Москву. А ты поспи, поспи, сынок, перед дорогой. Усни и есть не будешь хотеть. А я песенку тебе спою, которую папа сочинил…
И она, прижимая к себе сына, запела тоскливо и жалобно, с трудом припоминая слова:
– Ну, так будешь говорить? – резко спросил Свиридов, подойдя к Антону, – Или – прощайся с сыном.
Он подождал немного и, видя, что Савельев молчит, дернул бесцветными, сухими губами, сказал в третий раз:
– Вре-ешь, заговоришь! – И, оторвав мальчишку от матери, толкнул его за войлочную дверь. – Займитесь и этим щенком!