Вечные ценности. Статьи о русской литературе - стр. 43

С торжеством исполнительный черт заключает хвастливо свой рапорт:

Но этого, оказывается, мало:

восклицает Сатана,

и отправляет своего клеврета обратно на Землю, довершить начатое.

Что же, дело идет. Взгляните вокруг себя, читатели! Однако, будем надеяться, что за правду сражается сам Бог; о Нем же Пушкин сказал:

Авось дождемся и мы такого слова, и рухнут от него все хитросплетения диавольские!

Весь Лермонтов заключен в раннем стихотворении «Ангел». Душа его услышала на миг каким-то чудом ангельское пение,

Случилось ли это через романсы, напеваемые матерью в его детские годы, – можно лишь гадать.

Отголосков этой райской гармонии поэт искал, – всю жизнь, – везде. В музыке:

В беседах с людьми:

Он, однако, не встречал ответа «Средь шума мирского». Но мы-то божественную, ни с чем не сравнимую мелодию улавливаем через его стихи, которым в нашей литературе нет подобных.

Воспринимал он и иные голоса, в том числе в шумах природы:

Но те с основным мотивом, заложенным в его сердце, не сливались.

Их-то отражение, однако и дало почву для домыслов о демонизме поэта, возникших еще до революции и, – как ни странно, – бытующих до сей поры, даже и в среде эмиграции.

Что до большевиков, то они (легко понять!) изображают Лермонтова убежденным атеистом и пламенным богоборцем.

Но посмотрим, что говорит он сам, в своих лирических стихах, где, как известно, автор лгать не может.

Довольно странное занятие для атеиста и богоборца! И тем более продолжение:

Еще полнее выразил он свои чувства в стихотворении, явно идущем из самой глубины сознания: «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою», содержащем обращение к: «Теплой Заступнице мира холодного».

Или надо понимать так, что в Бога он не верил, а в Богородицу верил?

Допустим, строки из «Казачьей колыбельной песни» можно списать на местный колорит (хотя уж очень искренне они звучат), а все же их приписать атеисту трудно: