Вечнозеленый Любочкин - стр. 2
Веселая – глазами черными сверкает, смеется. Он шутил:
– Пойдешь за меня, Валидка?
А та отвечала:
– Нельзя нам. За своего пойду. Мамка из деревни пришлет – подобрала уже. Пишет – кудрявый! – смеялась Валида.
– Ну и ладно, – миролюбиво соглашался Любочкин. – Жди своего кудрявого!
Корешками, конечно же, обзавелся – тоже из родного жэка. Электрик Краснов и лифтер Кононенко. Все холостые. Как говорил Кононенко – пока! И мечтал, что найдет себе «спутницу» и заживет.
– Человек семейный, – говорил Кононенко, – это уже человек! А так мы – никто. В смысле – без бабы.
– А где ее взять, жену-то? – спрашивал Любочкин. – Ну, такую, как ты говоришь, чтоб надежная!
Кононенко сдвигал светлые брови и отвечал:
– Где? Да где ума хватит – там и ищи!
Скоро женился. Нашел себе под стать – тоже серьезная, крупная, белобрысая. Словно сестра Кононенкина. Повариха в столовой. Ходили они под руку, важные, как два гусака. Жили, по всему, хорошо – Кононенко поддавать перестал и в козла во дворе не стучал. А все ходил встречать свою Зину после работы – понятно, сумки тяжелые, как допереть?
Краснов все вздыхал и Кононенко завидовал – такую бабенку хохол отхватил! Не похудеет!
Краснов все мечтал взять жену из «жильцов». Из контингента, как говорится. Чтоб сразу с квартирой. Не получалось. Не хотел «контингент» красавца Ваську Краснова, ну хоть ты тресни! Обхаживал одну одинокую, а она потом хлоп – и замуж. Да еще и за дипломата – так говорили.
– Бери по себе, – учил его Кононенко, – а на чужих не заглядывайся. Не твоего поля ягода!
Ан нет, не послушался Вася и все же жену «подобрал». С квартирой. Только жена эта была… На десять лет старше. И с лица такая… Унылая. А все молодилась, за мужем гналась – губищи накрасит, волосья начешет и юбку по пуп. Смешно! Васька идет рядом и глаза от людей отводит – стыдно. А потом загулял. А баба его пить начала – с горя, конечно.
К двадцати шести годам и Любочкин решил – пора! Хорош бобылем. И присмотрел – в соседнем гастрономе. Она на сырах стояла – высокая, тощенькая, остроносенькая. Волос кудрявый – наверное, с бигуди. Звали Светланой.
Познакомились, то да се, поболтали. Оказалось – своя, деревенская. Из-под Тамбова. Жила в общежитии. Погуляли с полгода – и в загс. Перебралась молодая жена в комнату к мужу, и тут поперла ее родня. То мамаша, прости господи, то сестра. То кума с кумом, то шурин, то деверь. В тонкостях этих Любочкин не разбирался, а вот родня достала – хуже некуда. И весь этот шабаш – на одиннадцати метрах. Своих, почти кровных.
И началась ругань. Светка, жена, хоть и дохлая, а как взревет – как сто паровозов. Не перекричишь, не пытайся. Он ее спрашивает: