Вечность во временное пользование - стр. 67
Старший Хинч нашёл глазами маленького и вопросительно поднял брови: мол, может, спать пойдешь? Доминик помотал головой: нет-нет! Интересно!
– Понятно, что капитан охоты должен в этом деле смыслить. Но вы будьте спокойны – у вас отличный капитан. – Джеймс Дж. умильно улыбнулся. – Знаете, я охочусь здесь с семи лет. Я знаю каждый кустик, не то что рельеф ландшафта. Психологию зайца я знаю тоже как свою: в какой-то раз заяц почему-то не бежит в лес, в другой раз – наоборот: отражается от каждого куста, как от стены, и в лес – летит! – Он засмеялся и знаком предложил старшему Хинчу выпить ещё. Тот не стал отказываться.
– Иной раз гонишь его, а он кружит и кружит, как однажды было, два километра в диаметре! И цепь загонщиков превращается в охотников! Это всё непредсказуемые вещи, это – танго с зайцем.
Доминик заворожённо представил себе эту картину, танго с зайцем, игра и радость…
– Очень интересно, – вежливо подытожил умиравший от скуки Хинч-старший.
Оставшиеся дни он составлял опись тёмных картин, сосредоточенных в библиотеке, обеденной комнате и по стенам парадной лестницы, некоторого количества ваз с радужной расцветкой стекла, растекающейся как бензин в дождевой луже, и собирался покопаться на чердаке, куда депортировали «рухлядь всякую», по определению Джеймса Дж. Но маленького Хинча пленила коллекция наутилусов – кубков, корабликов, трудоемких безделиц в затейливых серебряных оплётках, узорах и фигурках, собранных и выставленных в огромных застеклённых витринах в кабинете. Он даже пытался их зарисовывать.
В пятницу стали съезжаться участники охоты. Соседи и их протеже присоединятся уже завтра утром, а сейчас выгружались из машин приехавшие из Лондона – и даже трое прилетевших из Шотландии.
Доминик сверху смотрел на этот подчеркнуто мужской мир, громкие приветствия и знакомства, крепкие рукопожатия, бывалые чемоданы, чёрные чехлы для ружей и впервые отчётливо понял, как не похожи они с отцом на это племя. Совсем.
Хинч-старший мягко, но упорно отказывался от участия в роскошном развлечении, и маленький Хинч за столько дней уже вполне смирился с этим. И всё же, когда утром во время завтрака на чашку кофе стали приходить соседи, отец затуманенными глазами смотрел на этих людей в полевой охотничьей форме, представляя, сколько «рухляди всякой» похоронено в темноте и паутине по чердакам и подвалам их поместий! – и в последнюю минуту принял приглашение.
Найти для него экипировку не составило труда, хотя ружьё в руках Хинча-старшего более походило на подзорную трубу. А у Доминика и так были коричневые вельветовые брючки и песочного цвета куртка: