Вечное золото. Фантастическая повесть - стр. 5
– Откуда же сатанисты тогда прознали про ритуал, если все книги были уничтожены? – уточнил, не постеснявшись своего любопытства, Джугашвили.
– Вопрос правомерный, Иосиф, молодец, я ценю твою любознательность, но в точности ответить на него не могу, сами понимаете, сам-то я не являюсь сатанистом. Однако думаю, что алхимики прочитали его в древнеиндийской литературе на санскрите, либо путем собственных проб и ошибок восстановили ритуал.
– То есть, как ни крути, а корни уходят в Индию? – уточнил Джугашвили.
– Да, – подтвердил учитель.
Отучившись в этот день, семинаристы вышли из ворот семинарии и разошлись по домам, каждый своими дорогами. Мне было по пути с Иосифом и Григорием, мы часто ходили вместе домой. Но в этот раз они как будто торопились и шли метрах в пяти впереди меня.
Скоро Джугашвили вместе со Жгенти свернули в узкую улочку, ведущую к набережной, я шел за ними. Осень была теплой, и осыпающаяся с деревьев цветная листва мягко ложилась им под ноги, выстилая тротуар, будто ковром.
– Интересная сегодня была лекция, правда? – спросил друга Иосиф, сильно шаркая ногами по листве.
– Лектор превзошел себя, – согласился Григорий и, немного подумав, добавил: – Умный мужик. Ничего не скажешь! Вот бы залезть в его голову и выудить оттуда все, что с этим ритуалом связано, он ведь нам не все рассказал.
– Ты так внимательно слушал, что даже ничего не записал из этой лекции?
– Я каждое слово запомнил, да и перепишу после у кого-нибудь, может быть, даже у тебя, дашь?
– В том-то и дело, что я тоже, как и ты, так заинтересовался золотым языком, длинным золотом, что заслушался и ничего не внес в конспект.
– Не длинным золотом, а вечным, – смеясь над ошибкой, поправил его друг.
Так обсуждая материал урока, они, незаметно для себя прошуршав проулок, преодолели большую часть своего пути, когда к ним подбежали беспризорные дети и начали просить милостыню:
– Подайте на хлеб! Подайте, дяденька!
Одна из девочек схватила Иосифа за подрясник.
– А ну, немедленно отпусти! – вырывая из ее ручонок полу своей одежды, строго сказал Иосиф, но девочка не отпускала его. Тогда он, грубо разжав ее пальцы, сам вырвал подол из ее рук.
Девочка начала в голос плакать. Григорий остановился. Присев на корточки подле нее, он дал девочке четверть копейки, вложив их в ее ладонь, и сам зажал в кулачек ее пальчики. Потом, подняв с дороги несколько листьев, сложил их в букет и также протянул ей.
– Не реви, – успокаивал он ее, – на, держи золотой лист.
Девочка, размазав слезы по лицу рукавом замызганной кофты, перестала плакать и сквозь уже приглушенные всхлипывания, прежде чем уйти, тихонечко, почти шепотом, поблагодарила его: