Вечное - стр. 7

И что делаю я, когда меня ждут великие свершения и академические высоты? Я говорю им – не сегодня.

Говорила я это уже порядочно времени, всегда закрывала дверь, но дверь все равно оказывалась открытой. Настырная слава не давала покоя, как ежеквартальный “темный сбор”. Такой специальный налог для практикующих темных, откуда в основном и выплачивались усмиряющие и примирительные, если некромант, к примеру, гоняясь за чьим-то беспокойным дедушкой, побеспокоил попавшийся на пути палисадник, магмобиль, веранду, дом… Насколько я знала, каждый уважающий себя темный всячески увиливал от уплаты в надежде на “а вдруг” до крайнего срока. И почти у каждого был свой коэффициент разрушительности.

Здесь скорбно помолчим.

И спать. Нет, сразу кабинет закрыть, а потом – спа-а-ать.

* * *

Спалось сладко, снилось интересно, просыпалось интригующе, если учесть, что именно снилось. И тут верхние 90+ прижали, в шею заурчали, ухо осыпали поцелуями и нежно прикусили мочку.

– Ма-а-ар... Ты, животное, что ты тут?.. Копать! Мать твою кошку! Фу, слюнявое чудовище…

Оттерев о подушку кошачьи нежности, в состоянии “ы-ы-ы”, набросила халат и, не заморачиваясь поиском тапок, пошлепала наружу, где ощущалась какая-то родственная активность. Проспала я часов пять, значит оба дитяти тьмы уже явились из школы и, судя по запахам, что-то сожгли на кухне.

Глаза открылись ближе к середине лестницы и открылись широко. Посреди холла, друг напротив друга, многозначительно растопырив полы плащей – короткий экстремально розовый и длинный проникновенно черный – стояли дочь и стажер с перьями. Причем ракурс и у меня, и у них был такой, что мне было совсем не видно то, что было видно им.

Но глаза все равно протереть хотелось, а мысли – прополоскать.

– А что тут происходит?

– Мы с Каем друг другу показали, – вдруг заговорила дочь, чем окончательно меня шокировала.

– Чего? Что показали?

– Хиих... Бусинки. Я ему свои бусинки, он мне свою.

– Чего? – я нащупала рядышком с собой перила, прислонила туловище и принялась тихонько сползать.

– Ма-а... Мастер Холин... Ну... Вот! – нашёлся стажёр и, оттянув витой шнурок, поднял вверх болтающуюся на нем красную бусину. – Фамильная! У меня гранатовая, у сестры хаулитовая.

– У тебя еще и сестра?

– Ага, близнецы мы. У нас всегда по двое. Один тёмный, другой светлый.

"Два весёлых гуля", – тут же пропело у меня в голове. Рекламóроки – страшная вещь, застревают намертво.

– А какого гуля ты тут?

– Дневник по практике подписать.

– По четвергам не подаю.

– Сегодня среда.

– Глядь! – орнула я. – Копать! Зараза!