Вечная жизнь Лизы К. - стр. 23
– Приятного аппетита!
Ей хотелось, чтобы они в ответ улыбнулись, но две из них, более зрелые, – возможно, они просто не понимали по-русски – продолжали с деловитым прихлюпом поглощать коричневую лапшу. А третья, почти еще девочка, решительно поднялась:
– Шьмиоткьи, тняпкьи?
– Нет, извините. Это обычно Маша, моя подруга… Я – нет.
А китаянка уже манила растопыренной кистью к себе:
– Купитья?
– Я потом, я лучше в понедельник приду. С деньгами!
– Тиньгами! – обрадовалась, разулыбалась и от этого стала совсем старшеклассницей. – Хойосё, иходи.
Престарелый китайский вождь, аккуратно вырванный из журнала, – престарелый, но моложавый, напомнивший чем-то Ю-Ю, во-первых, очками, а во-вторых, ну да, моложавостью, – смотрел на них со стены, приветственно подняв руку. И Лиза тоже ему помахала, и этой маленькой с толстым носом, но такой симпатичной девчонке. А потом шла и думала: вот куда она только что заглянула? Виновато листала блоги с фоточками филиппинских трущоб, а сейчас она была где? Говорили, что некоторые из здешних по три месяца не выходят на воздух, ночуют на чердаке, работают вахтовым методом…
А у Ю-Ю можно будет спросить, как давно человечество разделилось на расы. И почему в человеке другой телесности, культуры, ментальности, цвета кожи ты с первого взгляда различаешь его доброту, глупость, ум, деликатность?
В офисе было все то же: Гаяне припудривала синяк, Маша подбирала отель, только тетенька перед ней сидела другая, солидная и недоверчивая, с мутоновой шубой в обнимку. Маша ей:
– Давайте я все-таки вашу шубу повешу.
А тетенька:
– Мне удобно, не беспокойтесь! Значит, вы советуете Фуджейру?
А Маша, коротко, но с нажимом глянув на Лизу:
– Я – предлагаю! Индийский океан, отель пять звезд, огороженная территория…
Гаянешка смешно закатила глаза (она как-то так умела, что один глаз смотрел строго вверх, а другой косил к переносице), а потом ткнула пальцем в кулон на цепочке и одними губами сказала: Нодарик! И написала Лизе по аське: «Прям щас с водилой прислал, классный, да? золото – это любовь высшей пробы:))» И, опять выглянув из-за компа, поболтала кулоном, как колокольчиком.
А я зато – Ветка-Заветка, подумала Лиза. Не любовь, что-то очень другое, что огромней любви – но что? – надвигается на нее и… этого человека с полуседой головой и мальчишеским голосом. И теперь им в этой огромности плыть, безвоздушной, текучей, как океан. Или все-таки пронесет?
«Двенадцать причин», обретя недостающие запятые и уточнение про шопинг-моллы, улетели в ЦО из рабочего ящика, а в собственном, Лизином, обнаружились три письма. Два от Ерохина легко получилось проигнорировать. Третье, папино, оказалось не по-папиному пространным.