Вечная жизнь - стр. 21
Отцовство – ремесло, требующие дара импровизации, даже если человек жаждал стать папой. Предусмотрительная мать-природа наделила его потоком сыновней нежности, радостью, которая заливает душу с самого рождения. Отец берет на руки вопящего младенца и влюбляется в синюшное скользкое создание, сучащее крошечными ручками и ножками. Природа очень рассчитывает на этот момент, когда молодой вертопрах превращается в старого маразматика. Происходит отцовский щелчок: мужчина внезапно перестает думать о своей машине, своей квартире, своей работе и даже о том, как половчее обмануть мать своего ребенка. Мужчина больше не мужчина, но отец семейства, «великий авантюрист нового времени», по определению Пеги[81], в действительности – счастливый дурак. Знает ли он, чтó его ждет? Нет, природа и тут отлично самоорганизовалась. Знай мужчины о последствиях, подумали бы, прежде чем затевать настолько безумный проект. Выбрали бы что полегче: например, пересечь вплавь Тихий океан или взобраться босиком на Гималаи. Оздоровительные прогулки. Отцовство обрушивается на голову некомпетентного индивида без предупреждения. Это катастрофа называется счастье.
У меня две дочери: старшей десять лет, вторая только-только научилась выговаривать свое имя. Вы заметили, я сказал «вторая», а не «младшая» из суеверия. Надеюсь, выражение «где две, там и три» меня не коснется, но тот факт, что я об этом пишу, доказывает одно: ты готов к худшему, дружок! Хороший ли я отец? Поди знай… Иногда я отсутствовал, бывал непоследователен, неловок, а иногда демонстрировал чистый идиотизм, но… старался как мог. Гладил по голове, целовал, много работал, чтобы обеспечить моим девочкам чистый уютный дом, здоровую еду и каникулы на солнышке. Кстати, пришлось очень постараться! Отцовство для меня состоит из двух моментов: 1) оно придало смысл моей жизни; 2) оно не позволило мне умереть. Пора отказаться от представления, что отец есть человек, занимающийся другими. Вранье! Я не кривлю душой, когда пишу это. В моем поколении дети занимаются родителями, а не наоборот. Став отцом, я воображал себя Куртом Кобейном[82] (у него тоже была дочь), только без самоубийства. Я часто думаю о Фрэнсис Кобейн[83] – ей сейчас двадцать четыре – и начинаю чуть меньше любить «Нирвану». Отцовство – служба, с которой не выходят в отставку.
Я все время чувствую себя виноватым и не горжусь, что не сумел сохранить брак с матерью Роми. Как воспитывать дочь, если сам сделал все, чтобы оставаться инфантильным? Вообще-то, я изо всех сил пытался соответствовать. Быть достойным моих детей, пусть даже мой отец занимался мною меньше, чем моя мать. Это была не его вина, и, к счастью, все давно прощено. Я знаком со множеством папаш, верящих, что они идеальные отцы, хотя ни на мгновение не остаются наедине с потомством, проводя весь день на работе или дома, перед компьютером. Они не задают вопросов и не слушают ответов, включают телевизор и смотрят новости, а срочные звонки и судьбы нелегальных эмигрантов ставят выше интересов собственных детей. Их очень легко не замечать, эти маленькие «довески», живущие рядом с вами. Научился не наступать на них – уже спасибо, скажете вы – и ошибетесь. У моего отца не было выбора: его жена забрала детей и ушла, была такая мода в 1970-х. Я отстал от жизни и в 1990-х поступил так же. Похоже, наше общество состоит из отсутствующих отцов и отцов-отставников. Я не такой. Когда мы с Каролиной расстались, я был обязан брать Роми к себе – сначала через уик-энд, потом на целую неделю два раза в месяц. Думаю, живи мы вместе, я вряд ли проводил бы с дочерью больше времени… С Лу все иначе: я забочусь о малышке «не в очередь» с ее матерью, а «на постоянной основе». Не так уж плохо каждый день видеть, как растет человек. Я испробовал несколько стилей отцовства: отсутствие, чередование, присутствие. Нужно будет как-нибудь спросить у моих девочек, какой отец им больше нравился: уходящий, остающийся или спорадический. Вообще-то, только в театральных пьесах бывают «периодические» отцы.