Вечная жизнь - стр. 15

. Выставка «Франкенштейн» отдавала дань уважения источнику национальной гордости: летом 1816 года, на соседней вилле, Мэри Шелли написала великий роман об искусственной жизни. Городские власти даже поставили статую Франкенштейна на площади Пленпале[63]. Первая строчка книги была выписана золотыми буквами на стене над входом на выставку: «Я родился в Женеве, моя семья – одна из самых уважаемых в этой республике».

– Ну вот, дорогая, именно тут двести лет назад Мэри Шелли сочинила «Франкенштейна», – назидательным тоном сообщил я Роми.

– Знаю-знаю, не такая уж я тупица! Прочла текст на стене.

Роми надолго застревала перед каждой картиной и рукописью и читала все этикетки. Я смотрел на нее и спрашивал себя: как легкомысленный телеведущий мог дать жизнь подобной педантке? Мы увидели множество рукописных страниц и первое издание «Франкенштейна» 1818 года с посвящением, сделанным рукой писательницы: «Лорду Байрону от автора». Гравюры, изображающие монстра, разгуливающего по Женеве, не пугали Роми – она была фанаткой сериала «Живые мертвецы». На иллюстрациях в гримуарах[64] танцевали скелеты, разлагались трупы, грешники корчились в разных кругах Ада, короче – человеческая комедия, обычные условия земного существования. Я подошел к маленькой витрине с личным дневником Мэри Шелли. Молодая романистка очень рано потеряла мать, а роман, сделавший ее знаменитой, написала, когда ей не было еще двадцати. Потом умерли двое ее детей – от тифа и малярии, следом случился выкидыш. А летом 1822-го ее муж возвращался домой из итальянского Ливорно на шхуне «Ариэль». Путешествие закончилось трагично – Перси утонул. Примирял с жизнью и утешал двадцатипятилетнюю Мэри только их последний ребенок – сын Флоренс. Когда писатель придумывает героя, бросающего вызов смерти, старуха с косой замечает автора и…

В предисловии к изданию 1831 года романистка так писала о времени работы над книгой: «Лето было сырым и холодным, беспрестанный дождь целыми днями не выпускал нас из дому». Я поднял голову. Тяжелые капли отскакивали от стекол, по мощенному булыжником музейному двору текли черные ручьи. «Это было ужасающее зрелище; и в высшей степени ужасающими будут последствия любых попыток человека обмануть совершенный механизм Творца» – предупреждала Мэри Шелли своим «Франкенштейном».

– Что делаешь?

– Чччерт!

Роми подобралась неслышно и напугала меня. Я начал понимать, как швейцарская погода повергла в ужас Мэри Шелли, а потом и весь мир.

– Ничего тут интересного нет, – заявила моя дочь, – одни древние книжки. Давай пойдем, а?