Вечная ночь - стр. 28
Юная самка очень хотела жить. У гоминидов невероятно мощный инстинкт самосохранения. Напоследок он сказал ей правду. Ее жизнь – грубый грязный блуд. Мерзость. Церковь только в одном случае прощает самоубийство – когда убивает себя дева, спасая свою чистоту. Ты понимаешь, что это значит? Чистота важнее жизни. Ангел в тебе, которого ты предала, важнее тебя, девочка. Он плачет. Ему больно и страшно в твоем теле, в теле жадной маленькой сучки, которая сводит людей с ума.
Где-то в глубине квартиры заскрипела и хлопнула дверь. Это был знак. Он ждал его и знал, что обязательно будут другие знаки. Все правильно. Полтора года он позволил себе жить в плоской бессмысленной реальности, по ту сторону Апокалипсиса, который уже наступил, но никто не заметил. Он позволил себе восемнадцать месяцев существовать в мире пяти чувств и трех измерений, в мире гоминидов, и, разумеется, все это время был глух и слеп, как они.
Число восемнадцать состоит из трех шестерок. Число зверя. Три шестерки его бездействия. Понятно, кому это выгодно. Вот он, еще один знак.
Человек в зеркале нахмурился, потом улыбнулся. Повернулся, чтобы увидеть себя в полупрофиль. Провел рукой по влажным волосам. Может, путешествие приснилось ему? Такое чувство возникало каждый раз, когда из царства света его швыряла неведомая сила назад, в вечную ночь. Тьма была привычной, она умела создать иллюзию комфорта и покоя. Но она высасывала из него силы. Тьма была вкрадчивым гигантским вампиром, она состояла из миллиардов незримых летучих мышей. Гоминидам она казалась светом, ибо настоящего света они не знали, он мгновенно ослепил бы любого из них. Они привыкли к мраку, их уши не воспринимали шороха мышиных крыльев, их кожа была слишком толстой, чтобы они могли чувствовать, как впиваются острые зубы крошечных демонов. Они не понимали, что умирают, и жили так, словно смерти нет.
Странник всегда возвращался со слезящимися глазами и мучительной головной болью. Он был весь мокрый, он задыхался. Ему хотелось кричать, как новорожденному младенцу, и чья-то сильная рука зажимала ему рот.
В ванной на полу валялась его одежда. Джинсы, клетчатая теплая ковбойка. В карманах джинсов он обнаружил комок жвачки, завернутый в целлофановый мешочек от сигаретной коробки.
– Плюнь! – сказал он девочке, когда они ехали в машине. – Что за дурацкая манера? Ты не корова.
Она кивнула и выплюнула жвачку ему на ладонь. Конечно, ее приучили выполнять все пожелания клиентов. Маленькая мразь. Шлюха.
В заднем кармане остались деньги, добытые из внутреннего кармана ее куртки, когда все уже было кончено. Двести пятьдесят евро и сто долларов. Доллары – доплата, которую она у него потребовала, глупая жадина. Он хотел ей сказать, что уже все заплатил ее сутенеру, но вовремя опомнился. Не стоило ее напрягать.