Вечная мерзлота - стр. 137
– Сан Саныч! Ты чего сегодня какой? – услышал Белов голос Грача. – Петя за наследника предлагает выпить!
– Парень будет – Ермаком назову! – Петя встал и поднял рюмку. – Жизнь тут мировая будет! По железной дороге все привезут – радиоприемник, проигрыватель, даже телевизор в каждой семье будет! Мы свои уже начали выпускать! Сам по радио слышал: «В продажу поступили первые телевизоры марки КВН‐49А!»
– Ты, Петька, чего сказать-то хочешь? У меня рука затекла! – Грач подмигнул Гале на подпившего мужа. – За Ермака так за Ермака! – он выпил свою рюмку.
– Я магнитофон «Днепр» в «Посылторге» заказал! – хвастался Петя. – Видел у одного на «Марии Ульяновой». Вот такие катушки крутятся, и музыка играет. – Он вдруг встрепенулся. – Галька, куда пластинки дела, давай пластинки будем слушать…
– Ты же их все побил, Петя, на день рождения выпивали… Они же тебе надоели?!
– И Шульженку разбил? – не поверил Петя.
– С нее и начал…
– Ничего, новые купим, на совещание поеду в Красноярск, – Петя взялся за бутылку, но она была пуста. – Так, сидеть, ребята, я сейчас!
– Не надо бы тебе, Петя, – запротестовала Галина.
– Нам хватит, Петро! – поддержал ее Белов. – Завтра рано уходим.
– Ну… – Грач подкурил козью ножку и стал подниматься. – Спасибо хозяевам за хлеб-соль!
Вышли на улицу, распрощались. Метель поутихла, легким снежком пробрасывала.
– Ты, Семеныч, Николь не помнишь? – спросил Сан Саныч почти нечаянно.
– Кого? – у Грача самокрутка то разгоралась, то тухла. – От-т, газету подмочил, видать…
– В Дорофеевском одна такая темненькая была.
Грач смотрел, не понимая.
– С короткой стрижкой, как мальчишка, и глаза еще такие… не помнишь?
– Я, Сан Саныч, женский пол вообще перестал отличать. А чего, понравилась она тебе?
– Да, – Белов вздохнул удрученно, – понравилась – не то слово…
– Поночевал, что ли, с ней? – житейски просто спросил Грач.
Белов молча смотрел, не обиделся на старикову прямоту, покачал головой.
Буксир ярко освещался береговыми прожекторами, часовые стояли на пристани у аккуратно сложенных ящиков. Заключенные неторопливо разгружали трюмовую баржу. Снег пошел гуще, кружился над мерзлой зимней водой. Снежинки липли к не гладкому уже, но будто шершавому телу реки.
– Шуга[66], похоже! – перегнулся Грач через фальшборт. – Бечь надо в Игарку, Сан Саныч, кабы не прихватило!
Белов кивнул согласно, всю дорогу он думал о своем.
Колючие снежинки налетали из-за рубки и вдруг замирали растерянно, зависали без ветра и тут же, подхваченные порывом, уносились вверх. И каждую в ярком свете прожектора было отлично видно и, когда замирала, можно было взять рукой. Но ветер наддавал, буйно и бессмысленно все перемешивал, и опять не понять ничего было. Отяжелевшему от дум Сан Санычу казалось, что и в жизни его все вот так же. Ничего не ясно. Влюбился в ссыльную, сам не понимая как… А тут еще Зинаида, как наступающая зима… Уже завтра он должен был быть у нее… Что делать? – сорвалось с языка вслух. Он оглянулся – никого не было, Грач спустился в командирский кубрик, негромко пыхтела паровая машина, да кочегар, скрипуче открыв металлические заслонки топки, начал отбивать шлак.