Вечная Битва: Конец Эпохи. Книга 2 - стр. 44
– Где сердца? – суховато спросил маг у Зосимоса.
Магистр опустился на колени возле мешка, покопался в нем, и вытащил куль с жертвоприношением, брезгливо морща широкое грубое лицо. Чародей сделал шаг к нему, протягивая руку, но звон меча за спиной остановил его. Тенью прошедший в пещеру Велизарий тихо стоял у входа, и наконец усталость и истощение взяли свое – юный воин плюхнулся на зад, припав к стенке и выронил оружие.
– Сок, – коротко скомандовал Вондар.
– Остался, сейчас.
Зосимос без церемоний шваркнул сердца на пол, принявшись выуживать сосуд с соком, упорно выскальзывающий из потных ладоней. Рыцарь волновался и спешил, что не шло на пользу. Вондар быстро выхватил извлеченный-таки круглобокий кувшинчик, сел перед Велизарием и влил сок ему в рот. Похлопал по щекам, убедившись, что паладин жив, и лишь после этого вернулся к ящерному болвану.
– Ритуал должен быть выполнен, не так ли? – обратился волшебник к Зосимосу, приносящему жертвы духам кула с явственным отвращением и неприязнью. Кровавая Повязка с самого основания держалась крайне радикальных взглядов, отметая все, что хоть немного выходило за рамки кодекса или законов Круга двадцати. А сам Зосимос по твердолобию превзошел бы Стаматиоса, ныне покойного магистра разрушенного ордена Бича Всевышнего. До Вондара известия о гибели магистра самого фанатичного среди орденов дошли из вторых рук, но даже он при воспоминании о трагедии в Аллин-Лирре передернулся, попомнив, на что способна ложь и коварство, верно приложенные.
Ворча, точь-в-точь как разбуженный медведь (Зосимос действительно походил на это животное, со своей растрепанной черной бородой и лоснящимися, словно шерсть, волосами) рыцарь протянул элементалисту сердце. Вондар и сам не испытывал восторга, помещая вырезанный из груди покойника орган в статую дракона, однако учитель с Горы духов показал ему, насколько важно уважать силы и сущности, населяющие незримые слои Мироздания. Уважение важно и в отношении чужых, порой чуждых, культур. Духи людей-ящеров, обиженные пренебрежением их требованиями, могли навсегда запечатать проход в город Шаммса Рораш, никакие уговоры и доводы не помогут, Вондар знал. Он много общался с самыми разными духами, их повадки изучил хорошо. Любой шаман или иной путешественник в незримые слои понимает, что нельзя диктовать духам условия, что им безразличны предупреждения о грозящей беде, пусть беда – это пробуждение Зла столь великого как Владыка Хаос.
Сердце покатилось в темноту, и Вондар позвал Велизария. Как бы тяжко паладину не пришлось в пути, он должен был принести жертву от своего лица. Зосимос не уставал крыть Хаоса, все предприятие и даже ни в чем не повинных кула на чем свет стоит, но не бросил друга и соратника в трудном положении. Подхватив Велизария под другую руку – и это при том, что сам он был не в лучшей форме после прогулки по Эртабараду, – и на пару с Вондаром подвел его к алтарю. Шшам-ра следила за людьми мраморно-зелеными немигающими глазами, под некоторыми углами отливающими золотом или янтарем, словно взаимопомощь была ей в новинку. Или же истощение тел странных пришельцев не укладывалось в ее восприятие мира – рептилоидам жилось на обожженных скалистых плато, в душных влажных лесах или на разогретом добела песке по береговым линиям более чем комфортно. Пожалуй, ящерица даже не понимала, почему эти розовокожие приматы все время пыхтят и падают в обмороки. Последнее на данном этапе сердце упало в неизвестность, из глубин тверди, куда пророс колодец для жертв, вырвалось некое подобие воя, так показалось Вондару, но он слышал больше остальных своих спутников, возможно, звук шел из другого места.