Вдыхая тень зверя - стр. 2
– От-аг-культ… – принялась читать Настасья Варфоломеевна. – Фу-ты! Околесица! Не разобрать!.. Только стену попортили в конец!
С этими словами она презрительно отвернулась от происходящего и гордо поплыла в сторону флигеля, примыкавшего к особняку со стороны бульвара.
– Вот контра! – прошипел товарищ Афанасьев, завистливо погладывая на корзину, что была у тётки в руках. – Небось графу свому харчи понесла… Ничего!.. Уж мы ещё угнетателя ентого растасуем…
Пречистенский особняк, определённый теперь под учреждение, название которого скрывалось под загадочной аббревиатурой «ОТАГКУЛЬТиБОРАНРПР» до октябрьского переворота 1917 года был фамильным гнездом графа Дмитрия Николаевича Руднева-Салтыкова-Головкина, но первым же указом какого-то не пойми какого комиссариата или комитета – шут его разберёт! – особняк был экспроприирован под нужды исполнительных органов новой рабоче-крестьянской власти. Обитателям особняка – хозяину, управляющему и штату прислуги из более чем десяти человек –было приказано в двадцать четыре часа освободить большую часть дома и переселиться в маленький двухэтажный флигель, основную часть которого занимала художественная мастерская Дмитрия Николаевича, до революции известного и модного художника-модерниста, писавшего в изысканном романтическом стиле английских прерафаэлитов.
Страшные и горькие это были двадцать четыре часа, а ещё страшнее были многие часы, дни и месяцы после. Революционная стихия не пощадила красивый и уютный особняк с милым ухоженным садом. В его комнатах хозяйничали комиссары, солдаты, матросы, пролетарские комитеты и прочее… прочее… прочее. Парадная лестница, паркет и ковры были затоптаны грязными сапогами, заплёваны и забросаны окурками, шелковые обои – порваны штыками упиравшихся в них винтовок, китайские вазы на лестницах и хрустальные плафоны люстр – переколочены, печи – разбиты и заменены буржуйками, половина водопровода – по неведомой причине срезана, уборные – загажены, бархатные портьеры и атласные покрывала – потрачены на портянки. Невостребованная под присутствия мебель из красного дерева сгорела в печи заместо дров, на растопку так же были пущены старый рояль и половина вековых деревьев в саду, а газон и клумбы оказались съедены и вытоптаны расквартированными там лошадьми.
Всё не унесённое хозяевами и оставшееся в доме графское добро – картины, часы, художественные безделушки, сервизы, кухонная и хозяйственная утварь, постельное бельё, одежда – всё это исчезло из особняка за пару дней, будучи не то национализировано, не то попросту расхищено неизвестно кем. И добра такого оказалось в богатом графском доме, ох, как немало, потому как слуги вынесли в положенные им на выселение сутки лишь самое необходимое, а сам хозяин и его управляющий потратили время на перетаскивание во флигель многотомной и бесценной библиотеки, собранной стараниями нескольких поколений Рудневых и Салтыковых-Головкиных.