Вдовец - стр. 11
Он и сам видел, как ловко она все обернула, пока он даже еще не успел сообразить причины недовольства дочери. Но слова тещи полоснули ножом.
– Я им буду и мамой, и папой и Советской Властью если понадобится. У вас ловко получается, Ирина Васильевна, вы женщина и это правда, что вы управитесь лучше меня, – на этом моменте он сделал паузу и щеки женщины слегка подрумянились, – но я их отец, а вы – не мама моей дочке.
Теперь удар получила теща. Она поджала губы и разговор был окончен.
– Но не откажусь от помощи, я уже говорил. Завтра и послезавтра я побуду с детьми один, я организовал себе на работе небольшой зазор между заказами. Я пойму, в чем больше всего мне нужно помочь и обязательно скажу вам. Хорошо?
– Хорошо, – ледяным голосом ответила Ирина Васильева, с любовью рассматривая внучку.
Петр Константинович с момента, как оказался в роддоме не произнес ни единого слова. До смерти дочери они ни разу не конфликтовал с зятем. Всегда получалось найти компромисс в любом вопросе. Сейчас Игорь вел себя через чур жестко, через чур грубо. И Петру Сергеевичу это не нравилось. Очень не нравилось.
Родственники ушли, и Игорь остался один на один со своими детьми. Волна паники попыталась захлестнуть его.
«Дети все чувствуют, так что если хочу сегодня поспать, то лучше расслабиться» – повторял про себя отец семейства.
Но было поздно. Майя уже все прочувствовала и начала громко возмущаться, а Максим демонстративно закрывал уши и все повторял:
– Мне не нравится, как она кричит! Мне не нравится, как она кричит! Мне не нравится, как она кричит!
Паника все еще хлестала через край и только веселый, искусственный тон помогал держаться.
– Папка на опыте, детка, так что все сделаем в самом чистом виде, – приговаривал он пока сворачивал в комок отвратительно пахнущий подгузник. – Ну ты и вонючка, должен признать.
Игорь почти не останавливался в разговорах, пока управлялся с гигиеническими процедурами – боялся. Боялся, что в тишине станет ясно – он не справится.
Когда ушли тесть и теща, когда успокоил дочь, угомонил сына – набрал матери по видеосвязи, чтобы продемонстрировать дочь-красавицу. Мама была сейчас очень нужна, если не рядом, то хотя бы в телефоне. Казалось, что она одна верила в него. Возраст, больные суставы и тысячи километров не позволяли ей хоть немного снять груз ответственности с сына, помочь ему, просто обнять. Она улыбалась и смеялась, а связь оставалась достаточно низкого качества, чтобы скрыть блеск беспокойства в глазах, а под ними – мешки от бессонных ночей в мыслях «как он там, мой сыночек?». Максим не дал им толком поговорить, постоянно перебивал, показывал то игрушки, то рисунки и поделки из детского сада. Он любил своих бабушек и дедушек, скучал по маме и не понимал, какую линию поведения выбрать. В родильном доме он вел себя ниже травы и тише воды, но дома разошелся – капризничал и требовал внимания, лишь к вечеру увещевания отца дошли до него, и он смог проявить самостоятельность.