Вдова Хана - стр. 14
– Почем я знаю? Слышал где-то.
– Но где?
Я в отчаянии заломила руки. Словно топчусь на месте, по раскаленным углям, сжигая ноги до мяса, и ничего не могу сделать. И никто не протягивает мне руку, чтобы вытащить меня отсюда.
– Где угодно. По телевизору. Да, Лан, да, мой внук, мой воин, мой дракон!
– Нет… здесь есть что-то еще. Что-то важное. Он смотрел на меня, он пытался мне рассказать. Нужно еще раз проверить всех, кто мог желать смерти моему мужу.
Дед мрачно усмехнулся.
– Их так много, что тебе жизни не хватит. Основных мы всех прошерстили. Список из двадцати трех человек. Десятерых прикопали в самых разных местах только за то, что подумывали о смерти моего внука. Этого мало? Кого еще казнить, чтоб ты успокоилась? Ты должна жить дальше. Вся империя у твоих ног. За это время ты взлетела так высоко, что даже мне страшно смотреть на эту высоту. Хватит страдать… во всем хороша мера.
– Я держусь на голой вере, что он жив… – посмотрела в глаза старику и почувствовала, как больно саднит в груди, – живу, потому что ищу его, и это дает мне силы. Если умрет эта вера, и я умру, понимаете? Умру!
Дед поставил Тамерлана на ножки, придерживая под руками и тихо сказал:
– Тебе нельзя умирать. Ты мать Тамерлана Дугур-Намаева! Ты должна вырастить моего правнука и сделать его царем всей империи! Ты права не имеешь умирать! На! Забери своего сына! Начни вспоминать, что ты не только жена, а еще и мать! Утешься в ребенке! Хватит! С сегодняшнего дня я не хочу и не стану принимать участия в поисках призрака только в угоду тебе! Будешь упрямится – отлучу от дел! Довольно сходить с ума и сводить всех вокруг! Я поставил на уши кого только можно! И поверь, если я считаю, что мой внук мертв – значит, он мёртв! Иначе я бы вывернул этот мир наизнанку и нашел его!
Я даже не пошевелилась, продолжая смотреть в узкие глаза деда, а потом процедила сквозь зубы:
– А я выверну изнанку этого мира и найду! Мне плевать на вашу империю. Можете отлучать! Я никогда не перестану его искать!
Взяла сына на руки и вышла из комнаты Батыра. Едва закрылась дверь, как из глаз потекли слезы от отчаяния, захотелось упасть на колени и завыть, заскулить так, чтоб стены проклятого дома содрогнулись, чтоб голуби выпорхнули из своих гнезд и забили крыльями от тоски. Все рушится, ускользает из пальцев. Всякая надежда превращается в тлен, в ничто, в песок… Может быть, я, и правда, сошла с ума? Может быть, он мертв, а я… я просто оставляю себе возможность не знать об этом. Ведь это так просто. Не знать.
Зашла в спальню, прижимая малыша к груди, укачивая и напевая ему колыбельную… Старую, старую колыбельную. Ее пела мне мама Света. А бабушка пела им обеим – Свете и моей маме.