Вдохновенные притчи. Поучительная проза русских классиков (сборник) - стр. 34

Милий обрадовался.

– Если муж твой и дети той веры, которой теперь отдают высшие люди высший почет в Византии и в Дамаске, то тогда совесть моя дозволяет мне оказать тебе помощь. Подойди же сюда и возьми по монете для каждого из кисы добрых даяний.

Тения отвечала:

– Господин, мне некстати опускать самой руку в мешок: я питаюсь сам-пять, – повели, чтобы отрок твой дал мне, что определит твоя щедрость.

Милий велел отроку дать ей десять цехинов, а потом спросил у нее:

– Какое ты сделала зло или чем проступилась против закона?

– Милосердое Небо до сего дня хранило меня от злого деяния, – ответила Тения.

– Ты, может быть, судишь так по своей языческой совести, и тебе только кажется, будто ты не сделала ничего преступного.

– Нет, я и в самом деле не сделала ничего преступного.

– В таком разе за что же тебя лишили свободы и держат в этой душной и страшной темнице?

Тения отвечала вельможе, что она вовсе не невольница и свободно может приходить сюда и выходить отсюда, а сидеть здесь, в этой душной и страшной темнице, ее побуждает сострадание и любовь к мужу, который тут заключен и томится за то, что он не может заплатить денег купцам, доверившим ему свои товары.

– Когда же ты надеешься выкупить своего мужа?

– Я не имею на это никакой надежды и только делаю то, что могу: я приношу ему пищу и стараюсь его утешать и поддержать в нем бодрость.

– Мне кажется, ты могла бы сделать для него гораздо больше, чем это.

– Ах, яви свою милость, научи меня, что я могу сделать, чтобы возвратить свободу Фалалею, и ты увидишь, что у меня не окажется недостатка в решимости и твердости, я исполню все, что для этого нужно.

– Нужна только одна твоя решимость.

– В таком случае это уже сделано. Не медли же, говори как можно скорей и понятней, что я должна принести счастью семьи моей в жертву? Жизнь мою?

– Нет.

– Так что же? Умоляю тебя, не мучь меня и говори мне от раза.

– На какую сумму простирается долг твоего мужа? – вопросил Милий, лаская взором изящную Тению.

Тения отвечала ему по правде, сколько Тивуртий и купцы исчисляли долгу на корабельщике. Это составляло очень значительную сумму.

Милий был вельможа богатый, но скупой, и притом сумма Фалалеева долга и для его больших средств была не ничтожна, а потому он сказал:

– Муж твой, к сожалению, должен очень много! – И Милий отошел от Тении и стал подвигаться дальше к выходу, но в это самое время к нему приблизился доимщик долгов, хитрый старец Тивуртий, который был чрезвычайно искусен на то, чтобы делать всякие сделки, лишь бы донять что-нибудь с содержащихся неплательщиков. Увидав, что Милий ласкается к Тении, Тивуртий сейчас же сообразил, что этим можно воспользоваться, и прошептал вельможе на ухо: