Вавилонские книги. Книга 3. Король отверженных - стр. 27

В этот вечер зрелищем оказалась девушка в пышном белом платье. Ее голова каким-то образом застряла в птичьей клетке. Плетеная клетка, усеянная тут и там свежесрезанными цветами, полностью закрывала лицо и золотистые кудри. Незнакомка носилась по переполненной площади, словно вальсируя без партнера. Сенлин издали заметил ее и попытался увернуться, но она посмотрела ему в глаза сквозь сплетение прутьев и не позволила ускользнуть, как он ни старался. Она театрально рухнула ему на грудь, отчего вокруг них тут же освободилось небольшое пространство, а затем, схватившись за голову в клетке, воскликнула:

– О тьма! Я не могу это выдержать! Я раскаиваюсь! Раскаиваюсь! Смилуйся надо мной!

Двое проходивших мимо портовых охранников рассмеялись шутке, которую не понял Сенлин. Она вытащила из прутьев белую гвоздику и сунула ее в нагрудный карман Сенлина.

– Спасибо, – сказал он. – Вы, должно быть, непростая персона?

– А разве не все мы такие? – ответила она, уже поворачиваясь обратно к отхлынувшей толпе и крича на ходу: – О тьма! О проклятая тьма!

Сенлин вытащил цветок из кармана и понюхал. Запах пробудил в нем множество нежеланных воспоминаний. Он увидел, как за окном его коттеджа блеснуло солнце на глади океана, вдохнул смутный запах цветущей изгороди и услышал, как Мария напевает в соседней комнате.

Он бросил бутон под ноги и поспешил дальше.

Площадь истощила его силы. Не придумав никакой цели, он вернулся сквозь пустоты в толпе к городским улицам, которые разбегались от нее, словно спицы от колеса. Подсвеченные пластины на мостовой придавали ей сходство с пятнистой шкурой леопарда. Когда дорогу преградили дамы, садившиеся в вереницу рикш, он перешел на тротуар, а когда и там ему помешала компания болтливых щеголей, скрылся в переулке.

Праздничные вымпелы висели между зданиями, как паутина. Три попугая наблюдали за ним с перил балкончика.

– Ты сожгла жаркое, глупая корова! – пронзительно закричала краснощекая птица.

Малиновые собратья, сидящие по обе стороны от нее, присвистнули и повторили:

– Сожгла жаркое! Сожгла жаркое!

Сенлин засунул руки в карманы и поспешил дальше, прокладывая путь через газеты и конфетти. Он сказал себе: надо слушать Сфинкса. Надо запастись терпением. Он должен держаться на расстоянии.

У стены переулка стоял дощатый сарай. Проходя мимо, Сенлин увидел сквозь щели в двери лысого хода, сидевшего на корточках с закрытыми глазами. В следующем переулке он наткнулся еще на один сарай, потом – еще один, размером не больше гроба и скромного вида, как уборная во дворе. Сенлин спросил себя, сколько этих бедолаг начинали как туристы, сколько утратили счастливую, хотя и ничем не примечательную жизнь, сколько потеряли мужей, детей, жен?