Вавилонские книги. Книга 2. Рука Сфинкса - стр. 24
– Ценю твою честность.
– Пелфия – недружелюбное место, Мадд. И даже хуже, я думаю. Мне жаль, что у тебя возникли такие неприятности, но я не знаю, чем помочь. Мои познания о мире… – он взял шлем из слоновой кости, вырезанный таким образом, чтобы напоминать вьющуюся шевелюру, надел нелепую штуку и улыбнулся, – в основном, бесполезны. Моя мать говорит, что счастье – это симптом невежества. – Он пожал плечами, снимая «парик» из слоновой кости. – Я очень счастлив.
– А ты знаешь кого-нибудь, кто несчастен?
– О, моя мать. Она весьма несчастна, – просиял Арджуна.
Сенлин улыбнулся в ответ:
– Возможно, она сможет мне помочь. Где она?
– Здесь. Она больше нигде не бывает. Всегда слишком занята, чтобы уйти.
– Она здесь? Где?
– Мужчины приходят поговорить с ней, мужчины вроде тебя. Она ведет учет многих вещей. – Арджуна задумчиво прикусил нижнюю губу. – Но она сложный человек. С такими матерями друзей обычно не знакомят.
Сенлин был настолько очарован беспокойством Арджуны, что почти смог проигнорировать Марию, когда она прыгнула на прилавок между купцом и коническим черепом гигантского муравьеда.
– Берегись людей, которые называют тебя другом, – нараспев предупредила она.
Переведя дух, Сенлин устремил на Арджуну пристальный умоляющий взгляд:
– Если твоя мать согласна встретиться, я бы очень хотел поговорить с нею.
Арджуна поискал в глазах Сенлина намек на сомнения, но обнаружил лишь решимость, и его лицо помрачнело, а свеча улыбки погасла.
– Ладно. Но я предупреждал тебя, Мадд.
Арджуна взмахом руки велел Сенлину обойти прилавок и показал ему люк в полу.
– Ты держишь свою мать в подвале? – удивился Сенлин, которому было совестно, что он полностью вышиб из торговца шутливый настрой.
Ухмылка тронула щеку Арджуны.
– Ты все перепутал. Она держит меня на чердаке, – сказал он и обеими руками открыл люк.
Сенлин заглянул в комнату. Он увидел только воздух и далекую землю в нескольких тысячах футов внизу. Он встревоженно поднял взгляд, и в его ушах прозвучало предостережение Марии: «Берегись людей, которые называют тебя другом».
Но Арджуна не собирался толкать его в люк. Он выглядел обеспокоенным и немного грустным. Ветер накинулся на них, всколыхнув белую куртку Арджуны и развевающийся темный сюртук Сенлина. Лишь тогда он увидел лестницу, а ниже – несколько перекрещивающихся досок, образовавших куцую площадку.
– Моя мать очень проницательна, и у нее нет чувства юмора. Я всегда считал ее страшной. Что бы ты ни делал, не лги ей.
– Я буду… в смысле – я не буду, – сказал Сенлин и, присев на край отверстия, потянулся мыском ботинка к первой ступени.