Вавилон. Сокрытая история - стр. 54
– Je suis tout à fait d’accord[25], – пробормотала Летти в ответ.
И обе захихикали. Робин не знал французского, но понял, что о них сказали гадость, и нашел это отвратительным.
– Вот вы где.
От дальнейшго обмена любезностями их спас высокий и худощавый чернокожий джентльмен, который пожал им руки и представился как Энтони Риббен, аспирант, специализирующийся на французском, испанском и немецком.
– Мой опекун считал себя поэтом-романтиком, – объяснил он. – Он надеялся, что я унаследую его страсть к поэзии, но когда стало очевидным, что у меня еще и талант к языкам, отправил меня сюда.
Он многозначительно умолк, ожидая, что они расскажут о своих языках.
– Урду, арабский и персидский, – сказал Рами.
– Французский и креольский, – сказала Виктуар. – В смысле, гаитянский креольский, если это считается.
– Считается, – бодро отозвался Энтони.
– Французский и немецкий, – сообщила Летти.
– Китайский, – сказал Робин, почему-то чувствуя себя не в своей тарелке. – А еще латынь и греческий.
– Ну, мы все знаем латынь и греческий, – заметила Летти. – Это ведь обязательное требование для поступления.
Щеки Робина заполыхали: он этого не знал.
Энтони это явно понравилось.
– Отличная космополитичная группа, верно? Добро пожаловать в Оксфорд! И как вам здесь?
– Замечательно, – ответила Виктуар. – Хотя… Даже не знаю, здесь странно. Как будто не по-настоящему. Такое чувство, словно я в театре и все не дождусь, когда опустится занавес.
– Это ощущение не пройдет. – Энтони пошел к башне, поманив их за собой. – В особенности когда вы войдете в эти двери. Меня попросили до одиннадцати часов показать вам институт, а потом я оставлю вас с профессором Плейфером. Вы впервые здесь?
Они посмотрели на башню. Внушительное восьмиэтажное здание из сверкающего белого камня, построенное в неоклассическом стиле, украшали декоративные колонны и высокие витражные окна. Оно доминировало на Хай-стрит, по сравнению с ним находящиеся по соседству библиотека Рэдклиффа и университетская церковь Святой Девы Марии выглядели довольно жалко. За выходные Рами и Робин проходили мимо него бесчисленное количество раз, восхищаясь им, но всегда издалека. Они не осмеливались подойти. Тогда еще нет.
– Великолепно, правда? – довольно вздохнул Энтони. – К этому зрелищу невозможно привыкнуть. Добро пожаловать в ваш дом на следующие четыре года, верите ли вы этому или нет. Мы называем это место Вавилоном.
– Вавилон… – повторил Робин. – Поэтому нас…
– Поэтому нас называют балаболами?[26] – Энтони кивнул. – Эта шутка стара как мир. Но каждый сентябрь какой-нибудь первокурсник Биллиола думает, что придумал ее впервые, и мы обречены терпеть это дурацкое прозвище уже несколько десятилетий.