Вавилон-Берлин - стр. 53
Не было никаких сомнений!
Это был он! Однозначно.
Там, на мраморном столе, лежал тот самый русский. Мужчина, который приходил к нему пару ночей тому назад. Пьяный, который расколотил его шкаф. Как быстро, однако, все это произошло! Как быстро это превратилось в очередное расследование для убойного отдела!
Гереон еще раз сделал глубокую затяжку, поднял воротник, доходивший до самых глаз, и отправился к Ораниенбургер Тор.
Почему он ничего не сказал?
Теперь было уже слишком поздно. Они бы спросили его, почему он скрыл эту информацию, и как минимум привлекли бы его к дисциплинарной ответственности.
Рат чувствовал, как к нему возвращается с таким трудом подавляемая ярость. Эта задница – старший комиссар! Если все коллеги в инспекции А – такие же бульдоги, как старший комиссар Бём, то, спрашивается, стоит ли так стремиться к тому, чтобы там работать! Такого идиота он еще не встречал во всем «замке»! По сравнению с ним даже Ланке был любезным, отзывчивым и заботливым начальником!
Разумеется, Гереон ничего не сказал бульдогу. Скорее это был рефлекс, нежели рациональное решение.
Да и какую информацию мог бы он сообщить Бёму? Он ведь практически ничего не знал о погибшем. Борис был в его квартире всего один раз, за несколько дней до своей гибели. Он был пьян, орал и сокрушал все на своем пути. Вот и все. Борис. Рат не был до конца уверен и в имени мужчины, он знал только, что тот искал своего земляка, который жил на Нюрнбергерштрассе. И что теперь он был мертв.
Героин! Значит, он был наркоманом? И потом угодил на автомобиле в Ландвер-канал. Странный случай. И каким образом погибший русский получил повреждения рук и ног? Действительно загадочная история, подумал Рат. История, которая не должна его интересовать.
На Ораниенбургер Тор, у лестницы подземки, Гереон свернул вправо. Закурив еще одну сигарету, он отправился дальше, к вокзалу Фридрихштрассе. Скопление людей на мосту Вайдендаммер Брюкке с тех пор, когда они проезжали здесь на катафалке, заметно увеличилось. У многих закончился рабочий день, люди спешили домой или в ближайшую пивную, думали об ужине, о семье, о подруге или о кружке пива в кругу друзей. Здесь город выглядел пугающе спокойным. Кто из этих людей мог представить себе, что произошло в Нойкёльне и в Веддинге? Продолжалась ли еще стрельба на Германнштрассе? События сегодняшнего дня испортили Рату аппетит, и он только сейчас подумал о том, что весь день ничего не ел. Здесь тоже был филиал «Ашингер», прямо позади тоннеля под железной дорогой на Фридрихштрассе. Комиссар решил что-нибудь перекусить, прежде чем поехать домой. И выпить кружку пива. Или две. Сейчас он мог себе это позволить. Он бросил окурок в Шпрее и стал пробиваться через толпу. Перед вокзалом Фридрихштрассе мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки вечерних газет: «Новые баррикадные сражения!» – «Новые жертвы коммунистических беспорядков!» – «Будет ли запрещен Союз красных фронтовиков?».