Ватрушка для Тимохи - стр. 14
Вероника была слишком чистенькой, обитавшей в замке с башенками – папаша Домбровский сумел прогнуть деревенскую реальность, пропитанную навозом и волчеягодной бражкой. Зорьян не нуждался в жалости, выплеснувшейся через окошко райского мирка.
– Избавь меня от оценочных суждений, – сухо сказал он. – В моей биографии нет ничего удивительного. В деревнях все бухают, если ты вдруг не знала.
– Дурой меня не выставляй, – Вероника помрачнела, отступила, освобождая дорогу. – Я здешняя. Отец с хутора, мать – из деревни в пятидесяти километрах от райцентра. Я знаю, как здесь бухают. Мой отец – трезвенник, которого в музее показывать можно. А почти всю родню по лисьей линии бражка в могилу свела. Мать допилась до потери памяти, когда мне было четырнадцать. Она выгоняла из дома то меня, то отца, являлась в гимназию, требовала, чтобы ей отдали дочку-первоклассницу. Вызывала полицию. Дралась. Писала жалобы в прокуратуру. В общем, после развода я осталась с отцом. И уже десять лет срываюсь с любого места по звонку врача – есть периоды, когда мать понимает, что к ней приехала я, поддается на уговоры и ложится в клинику добровольно.
Злость исчезла, словно Зорьяна окатили ведром ледяной воды. Он чувствовал, что Вероника не врет. Восприятие снова обострилось – как во дворе замка, возле грузовичка. Происходило что-то странное. Нить волчьей заинтересованности обвила бусину доверия, которую Вероника поднесла на открытой ладони – в знак мира. Из этой основы могло сплестись что угодно: ловец снов, абажур для семейной спальни или даже колыбель для волчат. А могла получиться крепкая удавка, которую Вероника затянет на его шее и рассмеется.
Зорьян прошел в кухню, выдернул из розетки зарядное устройство, подхватывая повисший на проводе телефон. Подгнившие ступеньки крыльца заскрипели под ногами. Страх оказаться на поводке гнал прочь. Нить заинтересованности приказывала вернуться. Хватило бы оклика – Зорьян бы просто не смог выйти за калитку.
Знала ли об этом Вероника? Чувствовала ли свою власть над волком? Может быть, и знала. Но не удосужилась подать голос.
Глава 2. Мохито
В зале висела тяжелая духота – яркое солнце разогрело помещение, система кондиционирования была выключена, никто не решался открыть окна. Поскрипывали ряды откидных кресел. Оборотни расселись группами. Волки сидели с волками, лисы – с лисами. Медведь и вис рассредоточились по галерке. Мохито, чуть не опоздавший к началу общего собрания, занял место неподалеку от двери, на одном ряду с медведем. Успел впритык – седой волк в генеральском мундире уже поднимался на трибуну.